Примерно в это же время, после такого же неудачного наступления войск Центрального фронта под командованием Рокоссовского на Орел, образовался северный фас Курской дуги.
Стало понятно, что зимняя кампания заканчивается и положение фронтов стабилизируется. Произошли и некоторые кадровые перемещения, «Чтобы укрепить руководство Воронежским фронтом, — писал Г.К. Жуков, — Верховный приказал назначить командующим генерал-полковника Н.Ф. Ватутина. Вступив в командование, Николай Федорович с присущей ему энергией взялся за укрепление войск фронта и создание глубоко эшелонированной обороны».
Вот так, «чтобы укрепить руководство». Значит, и после относительных зимних неудач вера в полководческий талант Ватутина не пошатнулась.
После войны во многих мемуарах, исследованиях весьма противоречиво оценивались события той зимы, и многие винили в неудачах только командование Юго-Западного фронта. Так, С.М. Штеменко в своих мемуарах «Генеральный штаб в годы войны» бездоказательно говорит о том, что у Генштаба сразу появились сомнения в успехе операции «Скачок». Выгораживая Ставку, Генштаб, Сталина, он пишет: «До сих пор остается загадкой, как это Ватутин — человек, безусловно, осмотрительный и всегда уделявший должное внимание разведке противника, на сей раз так долго не мог оценить размеры опасности, возникшей перед фронтом. Объяснить такое можно лишь чрезвычайной его убежденностью в том, что враг уже не в состоянии собрать силы для решительных действий».
Правда, далее он говорит о недооценке возможностей противника со стороны всех инстанций руководства Вооруженных Сил, но гораздо откровеннее по этому вопросу высказался А.М. Василевский: «Ставка и Генеральный штаб допустили ту же ошибку, что и командующие Юго-Западным и Воронежским фронтами: не ожидали наступательных операций врага, считая его разбитым. Ставка не только согласилась с предложениями командующих по развитию дальнейшего наступления, но в своих директивах даже расширяла планы фронтов. При этом Ставка никаких мероприятий по усилению их войск не предпринимала (разрядка моя. — С.К.). В результате Юго-Западный фронт продолжал с боями продвигаться в западном и юго-западном направлениях, с каждым днем увеличивая ширину фронта наступления, к началу контрнаступления врага достигшую уже более 400 километров. К тому же наши войска в результате непрерывных и длительных наступательных боев несли большие потери в живой силе и технике и из-за чрезмерной удаленности от баз снабжения испытывали острый недостаток в боеприпасах».
Спору нет, двоякое впечатление оставляют итоги зимней кампании 1942/43 года. В этой связи хочется еще раз вспомнить о так часто забываемом слагаемом успеха — умении воевать. Наступать сложнее, чем обороняться, и не раз еще предстояло нашим военачальникам испытать горечь неудач, чтобы преодолеть в общем-то объяснимое головокружение от успехов. Не следует забывать и о том, что всякая война есть противодействие двух сторон, и очень часто, анализируя свои действия, мы начисто забываем о противнике, впадая в ту же самую ошибку, в которую впадали военачальники. Пока немцы воевали лучше. И ошибки Ставки, командующих покажутся не столь обидными, если мы уясним, что воевали они с очень сильным и искусным противником. Конечно, остаются горечь и глубокие переживания от гибели десятков, сотен тысяч людей. Эти переживания не будут давать покоя, пожалуй, до конца жизни военачальникам, командирам. И кто оценил ту степень мучений, которые они испытывают, посылая одного бойца, сотню, тысячу на гибель? Конечно, хорошо бы одерживать победы без бессмысленных жертв, а еще лучше вообще без них. Но на войне так не бывает, у нее свои законы...
Николай Федорович более всего страдал не от своих личных неудач, а как раз от тех неоправданных потерь, жестокой прозы похоронок, к которым никогда не привыкает ни один нормальный человек.
По воспоминаниям сослуживцев, он, всегда невозмутимый, спокойный, на сей раз переживал открыто. Часто задумывался, смотрел в одну точку, искал уединения, принимался курить и без всякой охоты возвращался к работе.
Заметили это состояние и Жуков с Василевским. После сталинградских боев и «Сатурна» Николай Федорович встретился с ними впервые.
— Можно взаимно поздравить друг друга, — улыбнулся Жуков, пожимая руку Ватутину.
— От всей души поздравляю, — улыбнулся Ватутин.
— Так-то лучше, а то все перестукиваемся по телеграфу.
Причин для поздравления у старых товарищей было достаточно. За Сталинградскую операцию Георгий Константинович получил орден Суворова 1-й степени за №1. Таким же орденом были награждены Василевский, Воронов, Ватутин, Еременко, Рокоссовский. За короткое время все они были повышены в воинских званиях. 18 января Маршалом Советского Союза стал Жуков, а 16 февраля Василевский, получивший за месяц до этого звание генерала армии. 12 февраля воинское звание генерала армии было присвоено Ватутину.