№ 55
Федоров (Ватутин. — С.К.), Никитин (Хрущев. — С.К.), Федотов (Корженевич. — С.К.).[4]
Вечером 12 апреля на совещании в Ставке Жуков, Василевский, Антонов докладывали соображения по плану ведения кампании. Обсуждение шло тяжело, ибо Верховный очень беспокоился за устойчивость нашей обороны, но в конце концов было принято предварительное решение о преднамеренной обороне в районе Курской дуги с целью измотать силы противника и перейти в наступление. Тогда же решился вопрос о развертывании резервов. Их располагали в районе Ливны — Старый Оскол — Короча, чтобы подготовить рубеж обороны на случай прорыва врага в район Курской дуги. Часть резервов помещалась за Брянским фронтом. Силы резерва объединились в Степной военный округ, на который Ставка возлагала большие надежды в будущем наступлении.
После совещания Ставка и Генштаб приступили к практической отработке плана кампании и Военный совет Воронежского фронта наконец прислал свои предложения, которые предусматривали использование преднамеренной обороны, не исключая превентивного удара по врагу.
ОГНЕННАЯ ДУГА И «ПОЛКОВОДЕЦ РУМЯНЦЕВ»
Весну сорок третьего года Николай Федорович встречал в родных краях. Выезжая по утрам к переднему краю и видя на протяжении десятков километров копошащуюся массу людей, слыша монотонный гул от ударов о землю тысяч лопат, ломов, кирок, Николай Федорович чувствовал необыкновенный прилив сил, уверенности не только в том, что остановит врага, но и погонит его с этих рубежей.
В Ставку Военный совет фронта докладывал, что в основу практической деятельности войск положено:
«а) построение глубокой обороны, для чего не только подготавливается ряд рубежей, но эти рубежи теперь же заняты войсками. Это не должно позволить противнику произвести оперативный прорыв;
б) организация плотной и развитой на большую глубину противотанковой обороны, особенно на важнейших танкоопасных направлениях, для чего тщательно отрабатываются планы ПТО, создаются эшелонированные в глубину противотанковые районы, возводятся инженерные противотанковые препятствия, минные поля как перед передним краем, так и в глубине, используются огнеметные средства, подготавливается огонь артиллерии, PC и удары авиации на направлениях возможного движения танков противника. На большую глубину подготавливаются оперативные заграждения. Во всех частях и соединениях имеются подвижные противотанковые резервы...»
Ватутин дневал и ночевал в войсках, ветераны боев на Курской дуге вспоминали, как встречали командующего в самых неожиданных местах. Он интересовался не только боевыми порядками дивизий, но и установкой отдельных орудий. Ползал по-пластунски в стрелковые ячейки к огневым точкам, определяя глазами опытного пулеметчика, как они пристреляны. Он допытывался у командиров всех степеней и рядовых бойцов, как каждый из них будет действовать в различных боевых ситуациях. Вопросы были четкие, требовали конкретного ответа, и обмануть командующего было практически невозможно. Не случайно все беседовавшие тогда с Ватутиным офицеры вспоминали, что самое трудное для них — устоять под вопросами командующего, а уж после них появлялось и больше уверенности, что устоишь перед врагом.
Войска не только вели оборонительные работы, но и учились. Здесь Николай Федорович попал в свою стихию. В штабе фронта все знали, что даже при своей чрезвычайной занятости командующий успевает позаниматься с бойцами охраны, обслуживания штаба и делает это с неизменным удовольствием. Теперь же учились все.
Ватутин работал и с командармами, и с командирами полков. Лично прорабатывал с ними важнейшие вопросы маневрирования войсками, уделяя особое внимание управлению и взаимодействию. Командующий требовал не только безукоризненного выполнения своих приказаний, директив, но и инициативы, предложений по укреплению обороны и обучению войск. И такие предложения поступали. Командно-штабные игры охватывали все большее число командиров, штабные тренировки сменялись практическими занятиями с боевой стрельбой, пристреливался каждый бугорок, каждая кочка. Бойцы учились вести артиллерийскую дуэль и отражать нападение танков. Ватутин особенно усиливал противотанковую оборону, ибо понимал, что все начнется с мощнейшей танковой атаки. Макеты «тигров», «пантер» стояли в тылах полков, и каждый солдат должен был изучить их уязвимые места. Началась обкатка бойцов танками. И не раз видели красноармейцы в окопе, через который проходил танк, рядом с молодым бойцом командующего. Сколько памяток бойцу написал в те дни Ватутин по вопросам боевого применения! В одной из них говорилось: «Да, танк идет на мой окоп, но я подорву его противотанковой гранатой, а если не удастся, отбегу по траншее или присяду; танк пройдёт надо мной, но я не задохнусь, не погибну в хорошо отрытом окопе, а потом распрямлюсь и вслед танку брошу вторую гранату. Если же испугаюсь, выбегу из окопа, танк уничтожит меня».