С вступлением в сражение 4-й гвардейской армии, ударившей по Ахтырке с северо-востока, немецкие танки удалось окончательно остановить. Манштейн перешел к обороне. Но Ватутин не зря просил у Ставки резервы. Он продолжал наращивать удары, и в период с 22 по 25 августа его войска разгромили вражескую группировку в районе Ахтырки и взяли город. Срыв двух контрударов Манштейна окончательно вернул инициативу в районе Харькова советским войскам. 22 августа, во второй половине дня, опасаясь возможного окружения, гитлеровцы оставили Харьков. К полудню 23 августа город был полностью очищен от врага частями Степного фронта, как отмечалось в приказе Верховного Главнокомандующего. Вечером того же дня Москва салютовала 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий.
Вновь, как и в битве за Белгород, слава лишь краешком коснулась войск Воронежского фронта, хотя совершенно очевидно, что, не будь блестящих фланговых прорывов ватутинцев, операция, по меньшей мере, затянулась бы на неопределенное время.
Сам Ватутин в ходе боев не раз вызывал недовольство Верховного. Вот одна из разгромных директив Сталина в адрес Военного совета Воронежского фронта и лично Ватутина: «События последних дней показали, что Вы не учли опыта прошлого и продолжаете повторять старые ошибки как при планировании, так и при проведении операций. Стремление к наступлению всюду и к овладению возможно большей территорией, без закрепления успеха и прочного обеспечения флангов ударных группировок, является наступлением огульного характера. Такое наступление приводит к распылению сил и средств и дает противнику наносить удары во фланг и тыл нашим далеко продвинувшимся вперед и не обеспеченным с флангов группировкам и бить их по частям. При таких обстоятельствах противнику удалось выйти на тылы 1-й танковой армии... и, наконец, противник нанес удар из района Ахтырки на юго-восток, по тылам 27-й армии, 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов.
В результате этих действий противника наши войска понесли значительные потери, а также было утрачено выгодное положение для харьковской группировки противника. Я еще раз вынужден указать Вам на недопустимые ошибки, неоднократно повторяемые Вами при проведении операций, и требую, чтобы ликвидация ахтырской группировки противника как наиболее важная задача была выполнена в ближайшие дни. Это вы можете сделать, так как у Вас есть достаточно средств. Прошу не разбрасываться, не увлекаться задачей охвата харьковского плацдарма со стороны Полтавы, а сосредоточить все внимание на реальной и конкретной задаче — ликвидации ахтырской группировки противника, ибо без ликвидации этой группы противника серьезные успехи Воронежского фронта стали неосуществимы.
И. Сталин».[8]
Слов нет, документ впечатляющий, показывает твердость Верховного, умение держать управление войсками в своих руках. Все так, если бы эта директива пришла в войска 10 или 11 августа. Вот тогда проявилось бы гениальное предвидение Ставки и Верховного. А как мы помним, в то время в войска пошла другая директива, требовавшая наступать и еще раз наступать. Ну а эта директива пришла на Воронежский фронт 22 августа, когда вопрос с ахтырской группировкой врага был уже практически решен.
Все это отнюдь не означает, что действия командующего Воронежским фронтом были безукоризненны. Безусловно, были и просчеты, но они были у всех наших прославленных полководцев.
Небезынтересно отметить, что как раз в эти дни Верховный посылал весьма резкие, обидные телеграммы и Жукову, и Василевскому. Обвинения, которые Сталин выдвигал против них, были необоснованными и не повлекли, как и в случае с Ватутиным, каких-то конкретных мер, но незаслуженно обижали. «Эта телеграмма потрясла меня, — писал впоследствии А.М. Василевский. — За все время своей военной службы я не получил ни одного даже мелкого замечания или упрека в свой адрес».