С Ватутиным мы распрощались очень тепло. Оба были довольны, что все окончилось так благополучно. Настроение свое Ватутин выразил в крепком-крепком рукопожатии...»
Лаконичные, даже несколько суховатые воспоминания Константина Константиновича, конечно, не передали всей гаммы чувств, которые терзали в то время командующего 1-м Украинским фронтом. Но и из этих записок ясно, сколько ему пришлось пережить. Обида, унижение, неожиданная смена 13 ноября начальника штаба — и все это в самый тяжелый, ответственнейший момент. Мы можем только догадываться, что чувствовал Ватутин после его переговоров со Сталиным.
Рокоссовскому Николай Федорович был, конечно, благодарен за понимание, объективность и просто человечность. А в том, что скоро придется наступать, не сомневался. Приближался Новый год.
ПРАВОБЕРЕЖНАЯ УКРАИНА
Николаю Федоровичу «везло». Третий Новый год ему предстояло встречать не просто на фронте, но в боях.
Заглохнувшее в середине декабря немецкое наступление на Киев еще не свидетельствовало о том, что Манштейн потерял надежду вернуть город и сбросить наши войска в Днепр. Командование вермахта не без основания полагало, что Красная Армия будет продолжать наступление из-под Киева в направлении Днестра и румынской границы. Правда, Манштейн считал, что советские войска сильно ослаблены предыдущими боями и не способны в ближайшее время к активным действиям.
Немецкое командование тем временем срочно усиливало находившуюся на северном фланге группы армий «Юг» 4-ю танковую армию шестью свежими соединениями. Теперь 1-му Украинскому фронту снова противостояло 30 дивизий, в том числе 8 танковых и 1 моторизованная. Командовал этой группировкой генерал танковых войск Э. Раус. Одновременно немцы ускоренно вводили в строй оборонительные рубежи и оборудовали главную полосу обороны на глубину 4—6 километров. На важнейших направлениях в 10—15 километрах готовилась вторая полоса обороны. В оперативной глубине шло строительство по рекам Ингулец, Ингул, Синюха, Южный Буг, Днестр.
Готовились и наши войска. 1-й Украинский фронт удерживал обширные плацдармы западнее Киева. 2-й и 3-й Украинские фронты занимали плацдармы от Черкасс до Запорожья. 4-й Украинский фронт захватил никопольский плацдарм и блокировал в Крыму 17-ю армию. Этим фронтам и предстояло завершить освобождение Украины.
Начал дело 1-й Украинский фронт Житомирско-Бердичевской операцией. Сил для ее проведения Ватутин накопил достаточно. В состав фронта входили 1-я гвардейская, 13, 18, 27, 38, 40 и 60-я армии, 1-я и 3-я гвардейская танковые армии. Всего насчитывалось 63 стрелковых, 6 танковых дивизий, 2 механизированных корпуса, 3 кавалерийские дивизии. В то время не было в действующей армии сильнее фронта, чем 1-й Украинский. Замысел операции Николай Федорович начал разрабатывать еще во время оборонительных боев и сейчас быстро довел его до конца. Директива Ставки от 28 декабря требовала: «Это контрнаступление нужно организовать так же основательно и тщательно, как это было сделано под Белгородом». Не без сомнений пришел Ватутин к своему решению и был очень доволен, что Ставка утвердила его. Это был первый после взятия Киева доброжелательный разговор с Верховным.
Главный удар силами 1-й гвардейской, 18-й и 38-й армий наносился на Радомышль, Житомир, Бердичев, Жмеринку. Здесь же вводились в бой обе танковые армии. 60-я армия, усиленная 4-м гвардейским танковым корпусом, имела задачу выйти на реку Случь на участке Рогачев, Любар. 13-я армия наступала в направлении Коростень, Новоград-Волынский. 40-я и 27-я армии наносили удар на Белую Церковь, Христиновку, где должны были соединиться с войсками 2-го Украинского фронта.
Ватутин уже несколько суток жил этой операцией, забывал есть, спать, даже забросил физзарядку. Митя Глушаков, глядя на командующего, сам почернел и осунулся. Наладились наконец отношения и с генералом Боголюбовым. Тот видел, как переживает Ватутин, страстно желает реабилитировать себя за житомирскую неудачу, и не обижался, когда командующий по нескольку раз просматривал подготовленные штабом документы.
Зима в этом году выдалась капризная. Мороз сменялся оттепелями. Дул пронзительный ветер со снегом или с дождем. Раскисшие дороги быстро замерзали и так же быстро раскисали и были непроходимыми. Ватутин не щадил себя, работал сутками, мотался в любую погоду по войскам, и неудивительно, что скоро заболел. Держался он долго, и только один Митя Глушаков знал, как мучается командующий, сколько раз за сутки меняет мокрое белье. Больше всего Николай Федорович боялся, что свалится окончательно и будет отстранен от руководства операцией. Персональный инструктаж получили начмед фронта и ординарец, который теперь не отходил от командующего даже во время работы.