Жуков вспоминал: «Н.Ф. Ватутин, как я уже говорил, был прекрасный штабист. Он обладал завидной способностью коротко и ясно излагать свои мысли и к тому же имел на редкость красивый и четкий почерк. Большинство важных приказов, директив, донесений Верховному Главнокомандующему писал он сам. Я как раз застал его за составлением директивы о переходе в наступление главной группировки войск фронта в общем направлении на Винницу.
Николай Федорович работал в жарко натопленной хате, накинув на себя теплую бекешу. Посмотрев на него, я понял, что ему явно нездоровится.
Коротко познакомив Н.Ф. Ватутина с решением Ставки о развертывании действий на ближайший период и заслушав последние его коррективы к плану действий войск фронта, я посоветовал ему принять что-нибудь и сейчас же лечь, чтобы быть вполне работоспособным к началу наступления. Он согласился.
Выпив остатки крепкого чая с сушеной малиной и приняв пару таблеток аспирина, Николай Федорович ушел к себе в комнату. Мы с начальником штаба А.Н. Боголюбовым направились в оперативный отдел штаба, чтобы еще раз как следует разобраться в обстановке и проверить готовность войск к действиям.
Не прошло и десяти минут, как раздался телефонный звонок. А.Н. Боголюбов взял трубку. Звонил Н.Ф. Ватутин, приглашая его зайти. Я решил пойти вместе с А.Н. Боголюбовым. И мы вновь увидели Н.Ф. Ватутина за рабочей картой предстоящего наступления.
— Мы же договорились, что вы пойдете отдохнуть, а вы опять за работой?
— Хочу написать донесение в Ставку о ходе подготовки к наступлению, — ответил Николай Федорович.
Насильно выпроводив его из рабочей комнаты, я предложил все необходимое выполнить начальнику штаба, тем более что это была его прямая обязанность.
Беспокойным человеком был Н.Ф. Ватутин. Чувство ответственности за порученное дело было у него развито черезвычайно...»
Ранним утром 24 декабря после 50-минутной огневой подготовки 1-й Украинский фронт начал наступление. Для гитлеровцев столь быстрый переход наших войск от обороны к наступлению явился полной неожиданностью. Вот когда сказались выдержка Николая Федоровича, его отказ от преждевременных контрударов. Уже к исходу первого дня наступления войска ударной группировки прорвали вражескую оборону на всю ее глубину. В прорыв вошли сразу две танковые армии.
С их выходом на оперативный простор началось наступление на других участках фронта. Уже к 30 декабря фронт прорыва расширился до 300 километров, а глубина достигла 100 километров. Меньше чем за неделю была очищена от врага взятая им во время осеннего контрнаступления территория, и передовые части завязали бои за Житомир, Бердичев, Белую Церковь. 4-я танковая армия врага, рассеченная на три части, откатывалась назад. Не только Манштейн, но и Гитлер понял, что надежды на восстановление обороны по Днепру рухнули. На четвертый день советского наступления Гитлер, выступая в ставке, пожалуй, первый раз со всей откровенностью заявил: «Самое большое, на что возможно рассчитывать — стабилизация положения. Если нам удастся добиться этого, можно считать, что мы выиграли. Большего ожидать нельзя».
Но это отнюдь не означало, что враг отказывается от борьбы. Манштейн приказал сосредоточить в районе Бердичев, Казатин 48-й танковый корпус и во взаимодействии с 13-м армейским корпусом нанести удар во фланг главной группировки 1-го Украинского фронта. Ожесточились бои под Житомиром. Сюда Манштейн стянул шесть дивизий, в том числе две танковые.
— Как, Николай Федорович, — спросил Жуков, — остановит тебя Манштейн?
Ватутин еще не совсем оправился от болезни. Похудевший, с полотенцем на шее, которым непрерывно вытирал холодный пот, он тем не менее был в хорошем настроении, уверен в себе.
— Ну уж нет, Георгий Константинович. Уверен, что под Бердичевом мы опередим немцев. Корпус сосредоточить не так просто, даже танковый. Нужно время, а его у Манштейна нет. Будем бить его полки по частям на марше, в предбоевых порядках. Я уже дал команду Рыбалко и Катукову. Вот под Житомиром дело серьезней, но у меня здесь приготовлен Манштейну сюрприз.
— Опять сюрпризы? У тебя ведь и так сил достаточно.
— Вот именно, организую удар с фронта и с флангов. Я приказал Гречко атаковать Житомир с востока, Черняховскому обойти город с северо-запада, а Леселидзе с Рыбалко — с юго-востока.
— В котел хочешь загнать?