— Очень хочу, но, наверно, не смогу. После Сталинграда немцы боятся окружения. Думаю, просто отойдут.
— Отлично. Только все же не упускай из виду Бердичев.
— Буду следить лично...
Ватутин не ошибся. При первых же концентрических атаках на Житомир Манштейн испугался окружения и начал отходить. 31 декабря советские войска ворвались в город. Что касается 48-го танкового корпуса, то он действительно, так и не успев сосредоточиться, был разбит в предбоевых порядках. Командир же 13-го армейского корпуса, отброшенного к Бердичеву, докладывал, что его соединение практически не существует: в дивизиях на передовой осталось всего по 150—300 человек, а пехоты в целом не более чем на один полк.
Манштейн искал спасение в переброске резервов, в реорганизации управления. Отрезанные в каневском выступе правофланговые соединения 4-й танковой армии он переподчинил переброшенному из Апостолова в Умань управлению 6-й армии, а остатки соединений последней составили отдельный 44-й корпус. Но это были санитарные меры. Немцы держались только под Бердичевом. На остальных участках ватутинцы шли вперед. 3 января они освободили Новоград-Волынский, 4 января — Белую Церковь. За Бердичевом Ватутин следил лично. «Здесь, — писал Жуков, — действовали войска 1-й танковой армии генерала М.Е. Катукова и 18-я армия генерала К.Н. Леселидзе. Ввиду слабой организации боя 1-я танковая армия понесла потери, успеха не добилась, и лишь 5 января, после вмешательства Н.Ф. Ватутина, Бердичев был освобожден».
Разрыв между центром 4-й танковой армии и каневской группировкой достиг 110 километров, и Ватутин немедленно повернул туда 1-ю танковую и 38-ю армии. Танкисты во взаимодействии с 40-й и 27-й армиями получили задачу наступать в направлении Христиновки для соединения со 2-м Украинским фронтом. Выполняя эти указания, войска 10 января вышли на рубеж Винница, Жмеринка, Христиновка, Умань и юго-восточнее Жашкова охватили каневскую группировку гитлеровцев с северо-запада.
Все эти сутки штаб 1-го Украинского фронта работал непрерывно. Даже в новогоднюю ночь отвлеклись на каких-то полчаса. Столь стремительный темп наступления начал беспокоить Ватутина из-за того, что отставал 2-й Украинский фронт. О близком соединении в районе Христиновки говорить пока было рано. Забеспокоился и Жуков, начал собираться к Коневу. Перед отъездом самым серьезным образом обсудил ситуацию с Ватутиным.
— Все это мне очень напоминает Ахтырку, — волновался Ватутин. — Правда, сейчас у меня сил больше, а у Манштейна с резервами плохо. Но если сопоставить разведданные фронта и Генштаба, то мой старый знакомый готовит контрудар. На сегодняшний день с других фронтов и из Германии на винницкое, жмеринское направления и под Умань прибыло четыре корпусных управления, 16 дивизий, значительные силы авиации. Точно установлено, что три дивизии взяты из группы армий «Север».
— Это хорошо, — удовлетворенно заметил Жуков. — Ленинградский, Волховский и 2-й Прибалтийский фронты сейчас готовят наступление. Считай, что ты им помог. Хуже другое. Вопреки своей же директиве по Западному фронту немцы продолжают снимать войска с Запада и перебрасывать к нам. Так что Манштейн еще получит подкрепления.
— Тогда со дня на день надо ждать контрудара. Или с часу на час.
— Что думаешь предпринять?
— Надо остановиться на достигнутых рубежах и переходить к обороне. Контрудары лучше встречать на подготовленных позициях. Ну и конечно, маневрируя, остановить врага.
— Согласен. Буду поддерживать тебя в Ставке. Видимо, нужна передышка. Это подтверждают и события у Конева.
Николай Федорович оказался прав. 11—12 января Манштейн сильными танковыми группировками при поддержке нескольких сотен самолетов нанес контрудар из районов севернее Умани и восточнее Винницы по флангам выдвинутых вперед 1-й танковой, 38-й и 40-й армий. 14 января контрудары последовали и на других участках фронта. Для Ватутина они не были неожиданными. Он успел отдать приказ войскам остановиться на достигнутых рубежах и сосредоточить все силы на отражение контрударов. На второй день оборонительных боев позвонил Жуков.
— Ну что, Николай Федорович, держишься?
— Так точно. Выдержим. Сил достаточно, хорошо используем авиацию.
— Ну и отлично. Скажу по секрету: можешь начинать подготовку к наступлению. Скоро будет директива Ставки.
— Так ведь идут бои.
— Ничего, Николай Федорович, тебе не впервой. Справишься?
— Так точно...
Две недели шли ожесточенные бои, и хотя немцам на отдельных направлениях удалось продвинуться на 25—30 километров, стоило им это последних сил. Танки Катукова и пехота Москаленко зарылись в землю и сметали с лица земли атакующих гитлеровцев. Летчики Красовского добивали еще на марше подходящие резервы Манштейна. 2-я воздушная армия произвела 4200 самолето-вылетов. И все это время Ватутин готовил новую наступательную операцию. Наконец Манштейн выдохся. Закончилась Житомирско-Бердичевская операция. Итоги ее были внушительны. 1-й Украинский фронт отбросил 4-ю и 1-ю танковые армии врага на 80—200 километров. Было уничтожено 72,5 тыс. германских солдат и офицеров, 1227 танков, 1311 орудий и минометов. Захвачено 5 тыс. пленных, 246 танков, 1087 орудий и минометов, 3246 автомашин. Правым флангом войска фронта вышли на подступы к Ровно и Шепетовке, перерезав важную линию железной дороги Вильнюс—Одесса и прервав сообщение групп армий «Центр» и «Юг». Левофланговые армии нависли над каневской группировкой врага.