Все, казалось, складывалось хорошо, но Ватутин жаждал самостоятельной работы, мечтал приложить силы в руководстве крупного штаба. Вскоре мечта его сбылась — молодого командира выдвинули на должность начальника штаба 28-й горно-стрелковой дивизии.
Вновь скорый переезд к новому месту службы и новые обязанности, новые сослуживцы. Николай Федорович несколько лет прослужил в этой дивизии и всегда потом повторял, что для него это была лучшая школа командирской практики. Дивизия — сложный организм, боевое соединение, находящееся в постоянной боевой готовности. Ее боеспособность определяют полки, обученность личного состава, состояние боевой техники. За все эти компоненты отвечал штаб и лично начальник штаба, как и командир дивизии.
Николай Федорович понимал сложность и своеобразие штабного руководства. Именно штаб проверяет боеготовность и обеспечивает правильность применения в бою сил каждого подразделения. Штаб дивизии и прежде всего его начальник должны владеть современной военной теорией и даже опережать ее развитие. Тридцатилетний Ватутин впервые получил под свое начало тысячи людей, на него легли очень серьезные обязанности и прежде всего — поддержание высокого уровня боеготовности соединения. По опыту прежней службы он знал, что больше всего штабы «спотыкаются» в организации управления, и на эту сторону направил главное внимание и усилия. Для начала пришлось подтянуть теоретическую подготовку. Вновь на его столе появились книги Шапошникова, Триандафилова и новая книга Уборевича «Оперативно-тактические и авиационные военные игры». Но особенно заинтересовался он трудами Тухачевского «Бой пехоты», «Маневр и артиллерия», «Наши учебно-тактические задачи». Авторитет этого полководца, заместителя наркома в армии был чрезвычайно высок.
В армию Михаил Николаевич пришел после окончания Александровского военного училища в 1914 году. Он воевал в одном из первых полков русской армии — лейб-гвардии Семеновском. В Красной Армии с первых дней ее существования. Тухачевский командовал войсками 1, 8, 5-й армий, был помощником командующего войсками Южного фронта, командующим войсками Кавказского и Западного фронтов. Он возглавил ликвидацию Кронштадтского мятежа и восстания Антонова, занимал посты начальника штаба РККА, командовал войсками ряда округов, был заместителем наркома обороны.
Многие военно-теоретические взгляды Тухачевского совпадали с взглядами Уборевича, Шапошникова, он обладал даром военного предвидения. Вот как отзывался о нем Г.К. Жуков: «На посту первого заместителя наркома обороны Михаил Николаевич Тухачевский вел большую организаторскую, творческую и научную работу. При встречах с ним меня пленяла его разносторонняя осведомленность в вопросах военной науки. Умный, широко образованный профессиональный военный, он великолепно разбирался как в области тактики, так и в стратегических вопросах. М.Н. Тухачевский хорошо понимал роль различных видов наших вооруженных сил в современных войнах и умел творчески подойти к любой проблеме.
Все свои выводы в области стратегии и тактики Михаил Николаевич обосновывал, базируясь на бурном развитии науки и техники у нас и за рубежом, подчеркивая, что это обстоятельство окажет решающее влияние на организацию вооруженных сил и способы ведения будущей войны... В М.Н. Тухачевском чувствовался гигант военной мысли, звезда первой величины в плеяде выдающихся военачальников Красной Армии».
Взяв на вооружение теоретические разработки Тухачевского, Шапошникова, Уборевича, Ватутин смело перестраивал работу штаба дивизии. Правда, не всем пришлись по душе его нововведения. Были в дивизии, в полках опытные, заслуженные командиры, считавшие свой опыт чуть ли не абсолютом, но и они скоро не устояли перед волей и профессиональной компетентностью Ватутина.
Для него же рабочий день длился с раннего утра до глубокой ночи. Везде можно было встретить невысокого, плотно сбитого, необычайно подвижного и жизнерадостного начальника штаба. Горная подготовка стала в дивизии дисциплиной номер один. Николай Федорович сам усиленно тренировался, получил разряд альпиниста, добился в штабе округа разрешения на организацию похода сводного отряда дивизии на вершину Казбека. Отряд шел на штурм в полной боевой экипировке с легким и тяжелым вооружением, в том числе с разобранными пушками. Через десять лет во время боев на Кавказе с гитлеровскими альпийскими стрелками этот опыт пригодился.