Трое мужчин, уже получившие стаканы, одобрительно закричали.
— Вы со мной, друзья? — спросил старик.
— С тобой! — крикнули еще шестеро, стукнув стаканами по столу. Взгляд Теля метался от Альтер к Рэре и обратно.
— Мой план...— начал Джерин.— У всех есть стаканы? Еще один круг на всех.
Раздались общие крики одобрения. Стаканы моментально опорожнились и наполнились снова.
— Мой план... понимаете, он в общем-то не совсем мой, это лишь малая часть великого плана спасения... Так вот, мой план — похитить принца Лета из дворца. Это та часть, которую должны выполнить мы. Вы со мной, друзья?
Поднялся крик. Кто-то в углу бара затеял драку. Голос Джерина пробился сквозь шум, заставив его на несколько секунд утихнуть, и перешел в задыхающийся шепот:
— Вы должны быть со мной! Сегодня ночью! Я... я так спланировал.
Тель нахмурился, а Альтер покачала головой. Старик закрыл глаза. Рэра встала рядом с ним и положила руку на плечо.
— Ты сам можешь заболеть от этих криков. Давай я отведу тебя наверх, в твою комнату.
Когда она повернула старика к лестнице, отмеченный шрамами гигант встал, поглядел прямо на Джерина и осушил свой стакан. Джерин кивнул, тяжело вздохнул и позволил Рэре вести его. Тель и Альтер смотрели ему вслед.
Пьющие вновь зашумели.
Глава 4
Она сделала запись в блокноте, отложила карандаш и взяла жемчужную застежку, которой скреплялись плечи ее белого платья.
— Позвольте причесать вас, госпожа,— обратилась к ней горничная.
— Одну секунду,— Клея перевернула страницу 328 своих интегральных таблиц и проверила дифференциал субкосинуса корня n-ной степени из А плюс В, умноженного на А в n-ной степени плюс В в n-ной степени. Перенесла значение в блокнот.
— Госпожа? — снова позвала горничная, худая женщина лет тридцати. На ее левой руке отсутствовал мизинец.
— Можешь начинать,— Клея откинулась в гамаке и подняла с шеи темную массу волос. Горничная одной рукой взяла это богатство цвета эбенового дерева и нашарила конец серебряной цепочки с нанизанными через каждые полтора дюйма жемчужинами.
— Что вы там рисуете, госпожа? — полюбопытствовала горничная.
— Я пытаюсь установить инверсию субтригонометрической функции. Мой профессор математики в университете открыл непрерывные функции, но никто еще не доходил до обратных.
Горничная ловко вплела цепочку, взяла гребень и вонзила его в каскад волос, упавших на плечо Клеи.
— А... что вы будете делать с ними, когда установите?
— Уместный вопрос,— отозвалась девушка.
— Ой, простите меня...
— Да нет,— сказала Клея.— Они и в самом деле будут совершенно бесполезны. Они существуют, могут быть описаны, но в мире очень мало того, что можно сделать с их помощью. Что-то вроде квадратного корня из минус единицы. Когда-нибудь мы найдем им применение, однако пока они бесполезны. Но интересны.
— Наклоните голову чуть влево, госпожа,— ответила на это горничная. Клея подчинилась.
— Вы будете выглядеть превосходно,— четыре и пять пальцев ловко сделали волну в волосах.— Просто замечательно.
— Надеюсь, что Тумар придет. Без него будет скучно.
— Но обещал прибыть сам король,— сообщила горничная.— Я своими глазами видела карточку с его согласием. Такая простенькая, но очень элегантная.
— Мой отец будет радоваться этому намного больше, чем я. Мой брат ходил с королем в одну школу до... до коронации Его Величества.
— Удивительно! — сказала горничная.— Они могли быть друзьями! Подумать только! Вы не знаете, они дружили или нет?
Клея пожала плечами.
— Да, госпожа,— продолжила горничная,— вы уже видели бальный зал? А все закуски — только из рыбы. Знаете, это самая мелкая из тех, что выращивает ваш отец.
— Знаю,— усмехнулась Клея.— Не думаю, что я когда-нибудь в своей жизни съем хоть одну папину рыбу. Это просто ужасно. Но считается, что она очень хорошая.
— Очень хорошая, госпожа. Очень. Ваш отец замечательный человек. Он выращивает такую хорошую крупную рыбу. Но согласитесь, все же она чем-то отличается от той, что привозят с побережья. Я пробовала, так что знаю.
— А в чем именно разница? — спросила Клея, обернувшись.
Горничная задумалась.
— Не знаю, госпожа. Но каждый скажет, что разница есть.
Замок на парадной двери отцовского дома все еще помнил отпечаток его большого пальца.
В данный момент Йон находился в кладовой и говорил кому-то незримому: