— Джо, подожди минутку, я сейчас выйду...
Но Джо уже поднялся на три ступеньки к узенькой нише и двумя кулаками сразу ударил в деревянную дверь — взвизгнув, она с треском распахнулась.
Стрелки старинных часов, прячущихся в углублении стеллажа, от пола до потолка заставленного книгами, показывали без двадцати три.
— Послушай, от тебя одно беспокойство,— сказал Максимиллиан.— Будь у меня характер хоть капельку похуже, я давно зашвырнул бы тебя обратно в тот проклятый кошмар, из которого ты явился благодаря мне.
— Попробуй.— Джо развалился в кожаном кресле и задрал ноги на письменный стол, за которым сидел Максимиллиан.
Максимиллиан отодвинул в сторону две стопки книг и сквозь очки в черной пластмассовой оправе уставился на Джо. Пальцы его сплелись в большой, пронизанный вздутыми венами клубок.
— Ну что там у тебя стряслось на этот раз? И убери-ка ноги со стола.
Джо послушно опустил ноги на пол.
— Я только что потерял Морганту.
— А почему бы тебе не пойти и не пожаловаться на свои любовные неудачи кому-нибудь другому? — Максимиллиан откинулся назад и сам взгромоздил ноги на стол. При этом две толстенные книги свалились на пол. Каблуком он задел хрустальное пресс-папье, оно отлетело на край стола и непременно бы разбилось, если бы Джо ловко не подхватил его.
— Спасибо,— сказал Максимиллиан.
Но Джо не торопился ставить его на стол; вместо этого он с любопытством стал разглядывать сверкающие хрустальные грани. В глубине, за искорками отражавшихся в них свечей, расставленных по комнате тут и там, серебрилась какая-то рябь, словно на поверхности воды, за ней угадывалось нечто, похожее на мост, теряющийся во тьме, и, кажется, заросли кустарника, меж ветвей которого выглядывало чье-то лицо, обрамленное шапкой волос... и с черной повязкой на одном глазу.
Внимание Джо отвлек какой-то грохот внизу, завершившийся двумя гулкими ударами. Язычки пламени, окруженные светлыми восковыми воротничками, заплясали.
Максимиллиан убрал ноги со стола. Оба одновременно посмотрели на пол.
Из-под стола выскочил золотой скорпион, обежал вокруг одной из упавших книг, стоящей вертикально, раскинув крылья обложки, и исчез за пьедесталом, подпирающим голову какого-то безвестного старца.
— Послушай... что это у тебя за штука? — спросил Джо, взвешивая на ладони кусок хрусталя.
— Это? — Максимиллиан поднял глаза. Брови его сошлись на переносице.— Если смотреть внимательно, там в глубине виден мост перед главными воротами.
— Я так и думал.— Джо резко повернулся и что есть силы швырнул пресс-папье в стену.
Оно глухо ударилось о толстую портьеру, та содрогнулась, от нее отделилась плотная стена пыли и тут же стала разрушаться; отдельные куски ее на глазах превращались в огромных серых драконов, те в свою очередь распадались, плодя грифов размерами поменьше, а эти последние, наконец, рассыпались на крохотных летучих мышей, которые немедленно и бесследно исчезли неизвестно куда. Пресс-папье бухнулось на сваленный в кучу гобелен и зацокало по доскам пола к столу.
Максимиллиан подобрал его, положил перед собой и, упершись локтями в ручки кресла, наклонился над кристаллом. Внимательно рассмотрев его со всех сторон, он произнес:
— Ты что, в самом деле расстроился из-за Морганты?
Он выпрямился, достал свою пенковую трубку и набил ее табаком из стоящей рядом коробки, выполненной в виде головы бабуина. Желтые глаза зверя поднялись кверху, следуя за его рукой, пару раз моргнули и снова скрестились на плоском, черном и, похоже, вечно влажном носу. Но Джо-то было хорошо известно, что бабуин сделан из шеллака.
— Ладно, рассказывай.
— Макс,— отозвался Джо,— ведь ты знаешь, и прекрасно знаешь, что ты — всего-навсего плод моего воображения. Ну почему ты никак не хочешь с этим согласиться?
— Потому что все наоборот: это ты — плод моей фантазии.
Максимиллиан втянул в трубку цветок пламени, распустившийся на конце спички. Выпустив несколько густых клубов дыма, он погладил большим пальцем чашку трубки.
— Но я бы хотел поговорить с тобой о Морганте. Ты и в самом деле не хочешь попробовать еще раз?
— Нет.
— Послушай, Джо...
— Макс, я наконец все понял. Когда-то очень давно мне пришла в голову фантазия создать нечто такое, что я уже никогда не смогу уничтожить. Я был тогда очень одинок. Мне хотелось, чтобы рядом оказался хоть кто-то совершенно непохожий на меня. Я взял и создал Максимиллиана. И уже никак больше не мог от него избавиться. Вдобавок я заставил себя забыть, что это именно я сотворил его...