– Ну, чё? Давайте башню построим!
– А на фига?
– Чтобы башня большая была. Это же будет во как!
– Не, ну давай… Большая башня – нормальная такая идея…
Бог лишил людей заготовок. Вот что случилось тогда в Вавилоне. И что сделали люди? Вначале все правильно сделали. Они бросили идиотское занятие – строить идиотскую башню. Потом случилось то, что не входило в планы Бога. Кем и каким бы ни был Бог, это не входило в его планы. Люди, лишившись заготовок, вместо того чтобы учиться понимать друг друга по-настоящему, вообще перестали друг друга понимать.
– Я не хочу тебя понимать! Ты говоришь на другом языке! – возмутился один, словно только в этом языке и было дело.
– Ну и на хрен тебя, я тоже ни черта не понимаю! – согласился как ни в чем не бывало второй.
И они разошлись, просто разошлись в разные стороны, пока снова не нашли тех, кто стал пользоваться такими же заготовками. Вот и вся история. Все просто. Прост и конец. Люди-человеки разошлись в разные стороны, пока опять не образовались свиноподобные, лошемордые и всякие прочие, чтобы постоянно лепить везде свое бессмысленное «о, не может быть!» или «я принимаю решение», или «я тебя услышал». Да кто кого вообще слышит на нашей планете?! Идиоты…
Я устал от злобы, плеснул очередную порцию коньяка, подпер голову руками. Очень хотелось провалиться в какой-нибудь бесчувственный сон: «… а тем, кому нечего ждать, отправляются в путь. Их не догнать, уже не догнать»[25]. Те самые, блондин и брюнет, соединились в одного, рыжего, в кедах, но без гитары[26]. Вместо нее у него было пианино. Или рояль? Он внушительно давил на клавиши и, кажется, даже не совсем пел, а, скорее, тарабанил английским речитативом про «циркуль жизни»[27].
«Так вот, в кого они превратились!» – подумал я и то ли заснул, то ли потерял сознание.
Глава 5. Мукнаил
<Без географического наименования, 2100-е годы>
Институт раритетных технологий, сокращенно ИРТ, был расположен на пятидесятом этаже. Такое низкое расположение говорило о невысокой популярности: все, кто оканчивал здесь курс, оставались в облаках.
Мукнаила это не беспокоило. По каким-то неведомым причинам его привлекали раритетные технологии. Еще по более неведомым причинам его привлекали облака. Хотя по сравнению с полями они были устаревшими, как и сами раритетные технологии.
Но Мукнаилу они нравились. В облаках все хранилось. Не то что в полях. А раз хранилось, всегда можно найти. Подобное объяснение его устраивало, хотя сравнивать было не с чем. Он не знал, как это – быть в полях.
– Дорогие студенты… – начал лекцию профессор Розевич, когда Мукнаил запустил образ ИРТ.
Судя по растрепанному виду образа самого профессора, он еще не оправился от выходных. У Розевича был идеально подогнанный сюртук в светло-серую полоску, острая, уверенным клином торчащая бородка и топорщившиеся в разные стороны волосы, которые обычно лежали идеальными одинаковыми кудряшками.
– Итак, – продолжал Розевич, – как вы знаете, когда люди не пользовались облаками, они пользовались программами. Самыми разными. Например, если кто-то хотел побыть… ну, скажем, например… э-кхе… – Розевич по-профессорски вежливо покашлял, а Мукнаил про себя отметил, что это какая-то глупая настройка образа – все время вставлять «э-кхе». – Как, например, вы студентами. И для этого нужна была программа. Да! Представьте себе. Отдельная программа, чтобы быть в образе студентов. Виданное ли дело? Какая глупость, какая вульгарная… расточительность!
Мукнаил сконструировал образ большущей собаки с кровавым извивающимся языком, которым она пыталась выскрести какой-то деликатес из маленькой баночки с позолоченным краешком. Образ показался Мукнаилу удачным, и он отправил его в аудиторию.
– Да! Все правильно, Мукнаил! – воскликнул Розевич. – Именно так, вульгарная расточительность! Так вот! – и он поднял указательный палец. – Когда еще не было самоорганизующихся облаков, люди пользовались разными программами, которые, представьте себе, по отдельности хранились в том, что тогда называлось облаками. Ну… – профессор рассеянно развел руками. – Кто бы мог такое представить? И как только не догадались?!
– Как же они работали без самоорганизующегося облака? – появился вопрос от кого-то из студентов.
«С помощью программ и работали, – подумал Мукнаил, забыв, что его образ остался открытым, а значит, все видят, о чем он думает.
26
«…рыжего, в кедах, но без гитары» – подразумевается Э. Джон, который на ранних фото частенько представал в кедах, как К. Кобейн, но без гитары.