– Как обычно желаете? – спросил парень с халдейским лицом.
– Давай! Чего уж там, – и Дэн осклабился как розовощекий поросенок перед забоем. Обычное поведение перед долгой пьянкой. Он сунул «халдею» пятерку и шепнул: – Сегодня двух.
– Слушаю-с, – проговорил «халдей», чуть ли не щелкнув при этом каблуками.
Мы сели, и я выпил два бокала коньяка подряд, чтоб Дэн перестал быть таким отталкивающим.
– Вот, думаю, бар свой открыть.
– Ну можно. А зачем?
– Как зачем? Свой бар, понимаешь?
– Не совсем.
– Ну как же? Свой бар! У меня там пиво будет особое!
– Светлое и темное?
– Да ну тебя… – отмахнулся он. – Злой ты. Не понимаешь. У меня вместо кружек будут, будут… – повисла пауза. – Будут… – наклонился он ко мне, словно приготовился выдать «секрет фирмы», – сиськи…
– Сиськи? – не понял я, хотя и ожидал какой-нибудь очередной тупости.
– Да! Сиськи! Понял идею?
– Неа. Поясни-ка.
– А… ты смотри! Кружек нет. Так? И вместо кружек из стены… сиськи с сосками торчат. Хочешь пива? Наклоняешься – и сосешь! Я даже уже нашел, где специальные соски из мягкой резины заказать, – Дэн довольно подмигнул, – чтобы как настоящие! Усек? Такие толстенькие, гибкие, сексуальные. Теперь понял?
Я посмотрел на него с сожалением. Да, похоже, последние мозги пронюхал. Очень хотелось сказать: «Ну ты не дебил, а?»
– Идея хорошая… – вместо этого согласился я.
– Разумеется, хорошая! Ты ж понимаешь, как этого всем мужикам не хватает! Сиськи плюс пиво – залог успеха! – и Дэн торжественно занес бокал над головой. – Ну ладно. Чем планируешь заняться, помимо этих своих?.. Эээ…
– Мне и «этих своих» достаточно.
– Не, – обиженно произнес он. – Давай уж, говори. Я тебе про бар с сиськами рассказал.
– Башню хочу построить.
«Что мне скрывать? Все равно не поймет».
– Типа, типа… Останкинской или Шушенской?
После этих слов Дэн сделал какое-то движение. Видимо, решил пересесть на мой диван, чтобы похлопывать меня по плечу во время разговора. Он был из тех, кто путал дружбу и панибратство, чего я терпеть не мог. К счастью, потом то ли передумал, то ли отвлекся на дымящийся поднос с каре ягненка, который внес официант – «халдейская рожа». Я был спасен.
Поднос Дэна заполнился горой костей, сам он начал плескать коньяк мимо рта, утирая пот и жалуясь на гастрит. Значит, набрался. Я не знал, к какому виду отнести Дэна: свиноподобных, лошемордых, хорьковых? Не глистообразных точно. Кажется, он проявлял задатки хамелеона, постоянно меняя «окрас».
– Слушай…
– У-ап-м, – изобразил Дэн, стукнув себя в районе солнечного сплетения. Серию отрыжек после большого количества еды, запитой крепкой выпивкой, он не считал чем-то неприличным. Скорее, причислял к некой пиратской разудалости. Как саблей чистить меж зубов или ковырять под ногтями охотничьим ножом.
– Слушай…
– У-ап-м… Ну? – В пьяном состоянии Дэн особенно проникался идеей, что все ему должны, поэтому вел себя хоть и благодушно, однако свысока. – Извини, братишка. Гастрит, сам понимаешь…
– Знаешь, я, когда тебя ждал, видел мужика с каким-то мешком. У него еще ботинки такие огромные… Не-не, не по размеру, – отмахнулся я, – а в смысле, что говорят о нем больше, чем он сам о себе.
– Иногда вещи говорят о людях больше, чем люди о вещах! – многозначительно изрек Дэн и выпил очередную порцию коньяка.
Дорога от стола ко рту давалась ему все хуже, расплескивал он все больше. Но не смущался, видимо, причисляя и это к атрибутам лихой пиратской жизни.
– Да я не про то! Ты понимаешь, все эти люди, они… как обмылки. У них нет ничего своего. Как эти ботинки… – я понял, что сам говорю ерунду, но решил закончить. – Как будто они и ботинки эти купили не сами. Просто им кто-то сказал, что надо купить такие ботинки. И это касается не только ботинок. У них вся жизнь такая. Подобающая… понимаешь? Словно они не сами живут, одни заготовки…
– Эхх… чего-то ты себе голову заморочил, старик. Ботинки какие-то… уп-ам-м… кто-то наверху, кто-то внизу. Так всегда было. Чему удивляться? И ботинки тут совершенно ни при чем.
Я молча выпил почти все, что было в стакане. Дэн уважительно хмыкнул и повторил за мной, после чего развалился на диване и, кажется, заснул.