— Руководитель восьмой, — сказал старший очень тихо. — Это его сын.
— А вы тоже полетите к звездам? — спросил мальчик.
— Нет, — ответил он. — Уже нет. Я принесу тебе шлем. А вы бы полетели?
— Эх, папке повезло, — вздохнул мальчик. — А мы только играем в другую планету. Здесь другая планета, и мы ищем сокровища.
Только теперь взрослые заметили, что стоят рядом со старыми, уже никому не нужными бункерами, укрытыми среди невысоких сосен.
— Мой папа не позволял нам играть в другую планету, — сказал Андрей, — а вы на нас даже не крикнули.
— И зря, — улыбнулся младший. — Надо бы накричать. Тут неподходящее место для ваших игр. Эти старые бункеры…
Из-за поворота показался автобус, он быстро приближался, было слышно ворчание мотора и шелест шин по гладкому асфальту. Водитель резко притормозил.
— Я решил вас подобрать, — сказал он, высовываясь из окна. — Дорога дальняя. Люди сказали, что вы пошли в поселок; я подумал, что не следует вам мешать, но на всякий случай…
Он был не так молод, как его сменщик, работавший вчера. На его лице остались шрамы после давно перенесенной болезни.
— Ладно, — ответил младший. — Сядем, коли уж вы приехали. Надо только забрать этих пацанов, слишком далеко они забрались в поисках другой планеты.
Взрослые заняли место позади, мальчики рядом с водителем. Они с интересом смотрели, как он на большой скорости покоряет головокружительную трассу. Склеенный из бумаги шлем космонавта валялся в проходе между сиденьями, теперь уже ненужный.
— Ты говорил, что один из них работает на базе, — сказал младший.
— А, ты вот о чем… — ответил старший. — Это и есть наш водитель. После того несчастного случая он вернулся с подорванным здоровьем, мог бы вообще не работать до конца жизни, но, видно, не хочет расстаться с базой и водит машины. Не любит об этом говорить, но он был там и пережил все. Он летчиккосмонавт по профессии.
Больше они об этом не говорили, откинувшись на спинки кресел. Огромная, давно сдерживаемая усталость понемногу охватывала их. Дорога бежала вниз. Водитель делал последние виражи. За окнами мелькали стволы высоких сосен. Сын Корнилова, руководителя замолчавшей восьмой, подошел к ним.
— А вы обязательно принесете? — спросил он еще раз.
При этих словах старший словно пробудился от оцепенения. Он открыл глаза.
— Принесу, — ответил он, — если будешь послушным…
— И если не будешь ходить к старым бункерам. Там опасно, они могут рухнуть от старости.
— А на другой планете не опасно? — ответил мальчик. — Ну, ничего, — успокоил себя он, — мы себе все равно найдем другую планету.
Автобус затормозил, показались дома. Взрослые молча ожидали конца пути. Старший все время улыбался.
— Что ты улыбаешься? — спросил младший.
— Да так… — ответил он. — Рододендроны… Я и не знал, что они такие. Все в белых цветах и стойкие, хоть и небольшие. Я полюбил их.
Младший не ответил, автобус остановился на площади, и водитель открыл дверь.
АНДЖЕЙ ЧЕХОВСКИЙ
АБСОЛЮТНОЕ ОРУЖИЕ
Председатель. Уполномоченный по делам абсолютного оружия, полковник Бухбах, доложите комиссии о предстоящем эксперименте.
Полковник Бухбах встает. От волнения делает шаг с правой ноги. Подходит к трибуне и поворачивается лицом к собравшимся — тоже не по уставу — через правое плечо.
Бухбах. Идеальное оружие, господа, именуемое также абсолютным…
Председатель (прерывает Бухбаха). Каска велика вам на два номера, полковник, это нарушение.
Бухбах. Виноват, ваше превосходительство. Это чтобы не давило на мозг.
Председатель. Да? Продолжайте.
Бухбах. В зависимости от эпохи, господа, абсолютное оружие представляли себе по-разному. Группа экспертов, работающих под моим руководством, рассмотрела все существовавшие до сих пор проекты создания абсолютного оружия и пришла к весьма неожиданному заключению. Оказалось, что все его создатели, все до единого, были пацифистами! (Возгласы удивления.) Да, замаскированными пацифистами. Основной их целью было предотвращение войн. Это в равной степени касается автомата, атомной бомбы и межконтинентальной баллистической ракеты. Благодаря им война должа была стать беспредельно страшной. (Крики возмущения.) То есть настолько страшной, что никто не решился бы ее начать. Перед нашей группой стояла задача разработать новый тип идеального оружия, которое не только не могло бы предотвратить войну, но даже, наоборот, превратило бы все войны в блистательный акт стратегического искусства, то есть в идеальную войну.