Все его любили и баловали.
Но глаза Моисея смотрели грустно. И не могла понять дочь фараона, почему у него на глазах иногда блестят слёзы.
Моисей и вправду был несчастлив. Не мог он веселиться, видя, как мучаются рабы. Не мог спать, зная, что они ночами работают. Не мог есть, зная, что они голодают.
Однажды Моисей проходил через пустырь, где строили новый дворец, и услышал, что кто-то кричит. Побежал к тому месту и увидал, что надсмотрщик бьёт старика раба. Моисей бросился на помощь к несчастному. Но не успел. Старик упал лицом в песок и умер. Выхватил тогда Моисей плеть у надсмотрщика и с такой силой ударил злодея, что убил его наповал. Так отомстил Моисей за смерть раба.
Никто в Египте не смел тронуть надсмотрщика. Самая жестокая кара грозила тому, кто осмелится обидеть или ударить его. А того, кто убьёт надсмотрщика, казнили лютою казнью. Чтобы спастись от казни, Моисей решил бежать в страну Мадиамскую.
Солнце зашло, на землю спустилась ночь. А Моисей всё шел не оглядываясь. Сердце его стучало так громко, что ему казалось: оно разбудит всех и поднимется тревога. Он весь дрожал. Ремни сандалий натирали ему ноги, но юноша шёл и шёл, пока не ступил наконец на землю Мадиамскую. Здесь он был в безопасности.
Он перевёл дыхание. Ещё несколько шагов до колодца. Измученный, припал он к воде, пил и не мог напиться. Прохладная вода утолила жажду Моисея. Он лёг на спину, положил голову на камень и уснул.
И во сне ему привиделось, будто он совсем ещё маленький, плывёт в корзинке по воде, а кругом камыши и река сверкает на солнце.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Моисея разбудил чей-то плач. На мгновение ему показалось, что это плачет его старая кормилица. Он открыл глаза. И увидел над собою весёлое небо.
Вскочил Моисей на ноги, стряхнул песок и застыл: за колодцем стояли девушки. Они привели своих овец на водопой.
Их было семеро. Девушки не замечали его. Они испуганно прижимали к себе кувшины, а младшая, очень тоненькая, громко всхлипывала. «Она-то и разбудила меня, — подумал Моисей. — Но кого же они боятся?» Моисей оглянулся.
Какие-то люди огромного роста с дубинами в руках приближались к девушкам.
Это были злые пастухи. Они спешили напоить своих овец и теперь бежали к колодцу, чтобы прогнать беззащитных девушек.
Но прежде чем пастухи опомнились, Моисей бросился на них один против всех. Лицо его пылало яростью. Пастухи кинулись прочь. Куда девалась их дерзкая удаль!
И тут младшая, та, что плакала, вдруг рассмеялась. Окружили девушки Моисея. Как благодарили они его за то, что защитил их!
Моисей не знал языка мадиамского, слова девушек звучали для него непонятной музыкой.
Только младшая почему-то молчала. Долго возилась она со своей овечкой, робко поглядывая на Моисея.
Моисей помог девушкам напоить стадо; и вот они уходят в горы, а Моисей смотрит им вслед из-под ладони.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Возвратились девушки к отцу своему Иофору. Стали рассказывать, как за них заступился смелый юноша.
Иофор спрашивает:
— Почему же вы этого храброго человека не пригласили в наш дом, чтобы мог он отдохнуть после дороги? Почему не угостили его, не напоили вином?
Младшая дочь, исполняя желание отца, тотчас же пошла за Моисеем. И привела его. Полюбил Моисей добрых людей земли Мадиамской, и они полюбили его. Моисей остался у них жить.
Подружился Моисей с мудрым стариком Иофором. А младшая дочь Иофора — та самая, что робко глядела на него тогда у колодца, — полюбила Моисея. И Моисей тоже полюбил эту девушку. И они поженились. Моисей помогал Иофору во всём: стада пасти, землю копать, новый колодец рыть.
Иофор знал все премудрости земли Мадиамской. По обычаям этой страны, он должен был передать свои знания старшему сыну. Он передал их Моисею, так как родного сына у него не было.
Стал Иофор учить Моисея чудесам.
Кинул Иофор палку на землю, палка стала змеёй и с шипением поползла по дороге. Если б Моисей был трусом, он наверняка испугался бы. Но юноша с восхищением глядел на Иофора, как на доброго волшебника.
Ещё одно чудо мог совершать Иофор: зачерпнёт воду чистую, плеснёт на землю — и вода делается красной как кровь.
Но всего больше поразило Моисея третье чудо. Иофор сунул руку за пазуху, вынул, а рука как мёртвая. Сунул снова руку за пазуху, вынул — рука по-прежнему живая.