— Да, это твой ребенок, — сказал он. – Клара сама сказала нам с Мартой об этом.
— Я знал! Я чувствовал! Я не сомневался!
Горячая волна подкатила к горлу Клементину, и он едва не задохнулся от счастья.
— Но тебе все-таки лучше оставить ее в покое, — прибавил Сезар, вновь вооружившись своей неприязнью и недоверием.
— Что лучше, а что хуже, мы с Кларой решим сами, — ответил Клементину, — а вам я скажу другое. За то, что вы мне сказали это, я буду вашим должником по гроб жизни. Было время, когда я вас ненавидел, потом хотел быть от вас как можно дальше, но теперь я всегда буду испытывать к вам благодарность. Когда-то вы отняли у меня жизнь, а теперь вы ее мне вернули.
Сезар помимо собственной воли почувствовал себя растроганным. Кто его знает, раз враг стал теперь другом, может, им удастся спасти и Энрики? Может, он уже искупил свою вину перед этим человеком?
— Только, пожалуйста, не говори Кларе, что узнал ее тайну от меня, — попросил Сезар.
— Не беспокойтесь, она никогда не узнает, что мы с вами поговорили по-мужски!
Тяжкий камень свалился с души Клементину, теперь он знал, что ему нужно делать. Правда, пока еще не знал как…
Глава 25
В последнее время Клара стала навещать Марту все чаще. У каждой была своя боль, своя трагедия, но Клара чувствовала, что Марте сейчас очень нужна верная подруга, и она приезжала к ней, как только у нее выдавалась свободная минутка. Она на своем опыте знала, что значит верная подруга в трудную минуту. Такой трудной минутой для нее самой был недавний разговор с Клементину. Клара до сих пор была благодарна Анжеле за то, что та взяла этот разговор на себя. Еще чуть-чуть, и сама Клара дала бы слабину и опять попала бы в руки этого чудовища, но появилась Анжела и спасла ее от неверного, гибельного шага.
На этот раз она встретила у Марты и Анжелу и лишний раз отдала должное народной мудрости. «Друзья познаются в беде», — гласит пословица. К ним в дом пришла беда, и вот они сидят все втроем, самые близкие, надежные люди.
Естественно, что говорили они об аресте Энрики.
— И все-таки мне кажется, что это было ограбление, — вздохнув, сказала Клара. – Вилма поехала на свидание с Энрики, наверняка нарядилась, надела драгоценности. Она ведь была очень красивой женщиной. Привлекла к себе внимание каких-то бандитов. Они сумели расположить ее к себе, пообещали подвезти по нужному адресу, а сами завезли и убили. Ведь у нее и в сумочке ничего не нашли…
— Жозефа говорила, что в сумочке была чековая книжка, может быть, даже две. Какие-то деньги и золотая зажигалка, которую Вилма повсюду таскала с собой.
— А драгоценности? – спросила Анжела.
— Откуда Жозефа знает? Ее ведь здесь не было, она и понятия не имела, что Вилма взяла с собой.
— Кстати, о драгоценностях, — внезапно спохватилась Клара. – Хорошо, что я вспомнила, Анжела! Я так и таскаю с того самого несчастного дня твое кольцо, которое ты обронила в машине. Я подобрала его и все забываю отдать.
Она достала из сумочки кольцо и протянула Анжеле. Марта с юности была неравнодушна к драгоценностям, и в шкатулке у нее хранилось немало красивых и дорогих вещиц, сделанных с большим вкусом.
— Мне кажется, что я знаю это кольцо. Оно мне очень-очень знакомо, — сказала она.
— А я ношу его так редко, вот что значит приметливый глаз, — отозвалась Анжела. Забирая кольцо.
— Неудивительно, что редко, — подхватила Клара, — оно какое-то совсем не твое.
— Да, я купила его случайно, под настроение, и чаще всего оно валяется у меня на туалете, — небрежно отозвалась Анжела. – И все-таки хорошо, что оно нашлось. Я не люблю терять свои вещи. Я уверена, — обратилась она к Марте, что и следствие примет версию Клары. Сколько бы ни грозил Энрики, он не способен на преступление.
— Конечно, дорогие мои, конечно, — горестно согласилась Марта.
— Будем надеяться на лучшее. Мне пора, — первой стала прощаться Анжела.
— Мне тоже, — поднялась вслед за ней и Клара.
Они вышли вместе, но поехали в разные стороны: Клара в кафе, Анжела в офис.
Она вошла в свой кабинет, села за стол и вызвала Одетти.
— Позовите ко мне Селести, — распорядилась она.
— Селести принесла вам папку из кабинета сеньора Энрики, которую вы просили, и ушла обедать. Ушла пораньше, потому что у нее заболела голова.
«И долго еще будет болеть! – злорадно подумала Анжела. – Заглотила наживку как миленькая и теперь ей есть о чем подумать».