— Ну, менты, ну, суки!
— Ты законы знаешь, — сказал смотрящий.
Батон хотел что-то ответить, но не смог, чьи-то руки сзади обхватили горло и перекрыли дыхание. Бандит потерял сознание.
***
Николай сдал оружие и предъявил пропуск на КПП. Пройдя по коридорам следственного изолятора, милиционер зашёл в оперчасть.
— Ты пришёл Батона допрашивать? — спросил высокий офицер Николая.
— Как договаривались. Я же вчера пропуск заказывал. У него с челюстью всё в порядке? Говорить сможет?
Офицер как-то замялся и отвёл глаза.
— С челюстью у него всё в порядке.
— Вот и отлично, а то из-за его челюсти я уйму времени потерял.
— Его нет, — вдруг резко ответил офицер.
— Что значит нет? Я же вчера подавал заявку. Ни о каком этапирование даже речи не шло.
— Ты не так меня понял — он умер.
Николай от удивления на мгновение потерял дар речи.
— То есть как умер? Он же здоровый, как бык!
— Заражение крови.
— Какое заражение? У него же просто срасталась челюсть.
— Заражение произошло в результате разрыва прямой кишки.
— Прямой кишки?
— Так точно. Кишка прорвана в пяти местах.
— И кто это сделал?
Офицер пожал плечами.
— Их в камере пятнадцать человек было.
— Но…
— Кишка прорвана жёстким предметом, — продолжал офицер, — рукояткой ложки или вилки. Обыскали всю камеру — ничего не нашли.
— Выходит я опоздал.
— Его свои приговорили. Я по собственному опыту знаю, что если человека обвиняют в изнасилование несовершеннолетних, он до суда редко доживает.
— Это только предположение. Ещё ничего не известно. Было это изнасилование, или попытка, а может быть, вообще ничего не было.
— Это нам с тобой неизвестно, а у них всё делается быстро: следствие, суд, приговор и исполнение — всё за один час.
***
Таня так и не доехала до своей мамы. Кошмар, который произошёл с ней, спутал все планы. Вместо уютной отдельной квартиры в одном из спальных районов Петербурга, она оказалась в коммуналке с незнакомыми людьми и в совершенно неприглядном виде, но зато в самом центре города. Впрочем, ни вид, ни незнакомые люди её сейчас не беспокоили. Если бы недавно она только представила, что совершенно посторонним людям будет показывать своё тело, включая и интимные его части, она бы просто провалилась со стыда, а сегодня Таня с готовностью выполняла любые распоряжения этих людей.
— Саня, держи её, чтобы не дёрнулась, здесь стянуть надо, а то шрам может остаться.
— Спасибо, я так благодарна вам! — звенел девичий голосок.
— Спасибо потом скажешь, — ворчала Маша, — а сейчас слушай что говорят. Нам с тобой шрама никак допустить нельзя, ты ещё молодая, у тебя всё впереди.
Маша сильно сдавила рану тугой повязкой. Таня вскрикнула от боли и вцепилась в руки Александра, однако Сашина хватка была "мёртвой", и дёргание девушки не помешали закончить перевязку.
— Руки отпустите, — как можно мягче сказал Саша.
— Что? — не поняла Таня.
Александр взглядом показал на свою руку и на ногти девушки, которые в неё впились.
— Руки отпустите, — ещё раз повторил Александр.
Таня разжала пальцы и увидела как белая рубашка, испачканная бурым цветом крови, стала окрашиваться в алый цвет. В глазах всё закружилось, начало подташнивать, а в ушах послышался какой-то свист.
— Держи её, она сейчас упадёт! — крикнула Маша.
Крепкие мужские руки схватили девушку, а Маша быстро стала нашатырем натирать ей вески. Свист в ушах прекратился и тошнота прошла.
— Она к тому же ещё и крови боится, — засмеялась Маша.
— Мама во время войны была медсестрой, — объяснял своей новой знакомой Александр.
— Ты зубы то не заговаривай, скидывай рубаху! — скомандовала Маша.
Александр снял рубаху и повернулся к матери раненой рукой. Таня посмотрела на рану и снова побледнела.
— Ты вот что, красавица, нечего на голых мужиков засматриваться — отвернись.
Девушка отвернулась и её щёки стали розоветь.
— Ничего страшного, — говорила Маша, — рана не глубокая, но тоненький шрам всё равно останется. Сейчас обработаем всё и перевяжем.
После того, как разрезанная рубашка, испачканная кровью, была выброшена, а рана перевязана, Тане разрешили повернуться.
— А помнишь, как я под стол залез? — вдруг вспомнил Саша. — Я потом не знал куда глаза деть — мне так стыдно было! Ты, наверное такое обо мне подумала!..
— Ничего я не подумала. — Таня повернулась к Маше и говорила уже ей, — Я уже ручку для клиентов к столу приклеила, так они, как сговорились, стали все доставать свои и ронять их, чтобы под стол залезать.