— Этим мужикам только этого и надо. Я во время войны в госпитале служила, так там мужики, завидев меня, не ручки, а костыли на пол бросали.
— И что потом? — не поняла Таня.
— А потом всё, как положено. Вон видишь какого красавца родила?
Все рассмеялись и не заметили, как с дежурства вернулся отец. Одного взгляда разведчика хватило, чтобы понять, что произошло. Сын с перевязанной рукой и содранной коже на правой кисти и незнакомка с распухшим и лиловым лицом в халате жены всё прекрасно объясняли.
— Всё обошлось? — спросил отец.
— Слава Богу! — ответила Маша.
— И для девушки?
Таня кивнула головой.
— В таком случае знакомь нас, — обратился Николай к сыну.
— Это Таня из Москвы. Помнишь, я про неё тебе рассказывал?
— Вот значит что? В таком случае ты к нам Танечка надолго. Бог так просто судьбы не сводит.
Маша улыбнулась на слова мужа и кивнула головой.
— Да, просто так в жизни ничего не бывает.
Таня, приехала в Петербург инкогнито. Она хотела сделать маме сюрприз. Однако, представив, как этот сюрприз будет теперь выглядеть, решила изменить свои планы.
— Ну, как я в таком виде ей на глаза покажусь? Её же сразу инфаркт хватит! — объясняла она. — Вся в синяках, ссадинах и в чужом халате. Нет, надо ехать в Москву. В следующий раз приеду.
— А ты думаешь, что в банке обрадуются твоему виду? — спросил Александр.
— Ой, туда даже носу нельзя совать, — испугалась Таня. — Я же с клиентами работаю.
— Короче, оставайся у нас, — заключила Маша. — Погостишь недельки две — я за это время твоё личико в порядок приведу.
— Две недельки? — обрадовалась Таня, — тогда я, может быть, и маму успею увидеть?
— Конечно, успеешь. А за халат не беспокойся, — вступил в разговор отец, — мы не Рокфеллеры, конечно, но на женское платье и босоножки раскошелиться можем.
— Я отдам, я сразу отдам, как только получу получку, — стала оправдываться девушка.
Таня вдруг сморщилась, и из глаз потекли слёзы.
— Да если бы я была даже Рокфеллером, разве могла бы я рассчитаться с вами за то, что вы для меня сделали?
— Да кто ж знает наверняка, дочка, для кого мы это делали: для тебя или для себя? Это один Бог знает. Мы же просто поступили, как должен поступить любой человек, оказавшейся в такой ситуации, если он человек, конечно, — успокоила её Маша.
Нет, ничего этот Энштейн изменить не может. Правильно его сумасшедшим считали. Как ни старайся, как ни растягивай время, а оно всё равно проходит. Хоть бы на часик, хоть бы на минутку, хоть бы на секунду задержалось. Нет, идёт себе, как положено, будто кроме него во вселенной больше и нет ничего и никого.
— Отпуск к концу подходит, — печально говорит Александру Таня, — скоро в Москву надо ехать.
— К маме пойдём?
— Я хочу сначала одна. Надо подготовить её.
— Нас дядя Кузьма в гости пригласил.
Таня прижалась к груди Саши и улыбнулась.
— Конечно, пойдём. Я теперь за тобой как ниточка за иголочкой: куда ты, туда и я.
— К сожалению, ниточка скоро поедет в Москву, а иголочка останется в Петербурге.
— Это ненадолго. Я напишу заявление на имя управляющего банком, чтобы он перевёл меня в какой-нибудь петербургский филиал.
— А кто у вас управляющий? Ты его знаешь?
— Видела несколько раз. Он из бывших партийцев.
— Они все в банки подались.
— Саня, я так боюсь за тебя. Сейчас всё так ненадёжно!
— Времена не выбирают — в них живут и умирают.
— Знаешь, что я хочу?
— Чего?
— А ты не будешь смеяться надо мной?
— Ну, говори, раз начала.
— Я хочу от тебя ребёнка.
— Это само собой разумеется. Поженимся и будет ребёнок.
— А я сейчас хочу. Разве твоя мама ждала, когда твой папа на ней поженится?
— Тогда война была.
— А сейчас что?
— Да, миром точно не назовёшь.
— Ну, так как?
— Что, как?
— Я на счёт ребёнка.
— Я согласен.
— Ну?
— Что ну?
— Я жду.
— Прямо сейчас, что ли?
— Конечно.
Николай поймал Машу за руку, когда та попыталась открыть дверь парадной.
— Тьфу ты, напугал чёрт! — вздрогнула она.
— Зайдём ко мне на работу. Дело есть.
— У меня дома ужина нет.
— Успеешь.
Николай забрал авоськи у жены и направился в бывшую школу. Целый час сидел он в своей коморке и говорил жене какую-то ерунду.