Приходя с работы, Игорь закрывал за собой бронированную дверь, задёргивал шторы, закрывая пуленепробиваемые стёкла, и садился ужинать.
— Сегодня опять стреляли, — взволнованно говорила жена, подавая ужин.
— К этому надо уже привыкнуть.
— Да разве к такому привыкнешь?
— Что ты предлагаешь?
— Я ничего не предлагаю. Мне просто страшно. У нас с тобой дети.
— У наших родителей была своя судьба, у нас своя, а у детей своя. Что касается безопасности тебя и детей, то можешь не беспокоиться — вы под надёжной охраной.
— Наши дети живут в клетке, разве ты этого не понимаешь?
— Прошу заметить, не в простой, а в золотой.
— Какая разница, всё равно это тюрьма. Дети отрезаны от общества, они вырастут ненормальными.
— А кто сейчас нормальный? — Игорь встал из-за стола, подошёл к окну и отдёрнул штору.
Его внимание что-то привлекло, и он прекратил разговор с женой. Через минуту он обернулся и подозвал её к себе:
— Люба, посмотри на эту картину!
Супруга подошла к мужу и увидела двух бомжей, дерущихся возле помойки. Оба бойца были одеты в рваньё. Судя по цвету кожи, мочалка к ним прикасалась ещё при советской власти. Из-за сильного истощения их драка походила больше на какой-то причудливый танец. Бомж, сжав кулаки, взмахивал руку. От этого резкого движения, его заносило, и он терял равновесие. Вторая рука, как пропеллер, молотила воздух, чтобы удержать своего хозяина. Второй бомж, видя, что противник вот, вот упадёт, пытается ударить его, чтобы тот всё же упал, но потеряв равновесие сам пускается в эту жуткую пляску. Мрачное настроение, которым Люба поделилась со своим мужем, прошло. Женщина сначала заулыбалась, а потом засмеялась.
— Смотри, смотри, Игорёк, они же сейчас в лужу упадут! Ну, так и есть упали! Господи, и они называются людьми! Я бы таких свозила на необитаемый остров, чтобы они нормальным людям жить не мешали.
— Ты считаешь их ненормальными?
— А ты другого мнения?
— Любаша, отвечать вопросом на вопрос неприлично. Я спрашиваю, ты знакома с ними, чтобы называть их ненормальными.
— Ещё чего не хватало!
— А я знаком.
От слов мужа у Любы даже перехватило дыхание.
— Ты знаком с этими уродами!?
— Только с одним, — уточнил Игорь. — Тот, что в чёрной куртке мне незнаком.
— А тот, что в пальто?
— Это преподаватель математики средней школы. Несколько лет назад школа приглашала к себе передовиков труда, и я был в их числе. Теперь школы нет, и математики никому не нужны. Ты по-прежнему считаешь, что его надо увезти на необитаемый остров?
Улыбка исчезла. Губы женщины задрожали, а лицо побледнело.
— Как же он так мог опуститься? — прошептала она.
— А он вовсе не опустился, просто адаптировался к тем условиям, в которых оказался. Школы не газ, — их никто не приватизировал. А что касается ненормальных, то это скорее мы с тобой, а не они. Во всяком случае, никто из бомжей не желает выгнать на необитаемый остров тех, кого они не хотят видеть.
Люба покраснела. Она не знала, что ответить и поэтому глядела в окно, чтобы не встречаться глазами с мужем. А за окном подходил к концу этот чудной, но теперь совсем не смешной танец бомжей. Тот, что был в куртке — упал. Его ноги в полёте ударили по ногам математика и сбили того с ног. Математик ударился головой об асфальт и затих. Бомж в куртке снял со своего противника оборванное пальто, надел на себя и ушёл.
Люба, словно ошпаренная, выбежала из квартиры. Через пару минут она в прихожей уже помогала освободиться от лохмотьев бывшему математику.
Отмыв в ванной многолетнюю грязь, побрившись и надев на себя толстый махровый халат, бывший математик уписывал за обе щеки антрекот, который был приготовлен для Игоря. Покончив с антрекотом, математик подвинул к себе чашку с ароматным чаем и сделал небольшой глоток. На розовом распаренном лице гостя выступили маленькие капельки пота.
— Благодать! — произнёс он.
— Как вас зовут? — спросила его Люба.
— Марлен, — ответил математик.
— Марлен? — удивилась Люба.
— Маркс и Ленин — сокращенно Марлен.
— Да, с таким именем тяжело в наше время, — усмехнулся Игорь.