– Странно, что это было ночью, – как-то вдруг озадачилась Клорис, подыскивая подходящее объяснение возникшей нестыковке Нининого рассказа с реальностью. – Я панически боюсь бывать здесь ночью. Но, впрочем, вы же не отсюда, вы могли не понять, перепутать. Возможно, это была и не ночь…
– Я думаю тут другое, – Нина чуть понизила голос и стала говорить тише, а ее лицо обрело заговорщицкие черты. – Возможно, это были не вы, а… ваш дух. Наши души во сне путешествуют. И, наверное, ночью ваша душа приходит сюда, чтобы творить!
Вы поэтому и боитесь бывать здесь ночью, Клорис! Ночью тут живет ваша душа! Ночь – это ее время. Она творит, Клорис! Она творит здесь по ночам, пока ваше тело спит. Она творит, вдохновляясь потрясающим ночным видом, который открывается из этих окон!
– Вы прекрасны, Нина, прекрасны! – воскликнула Клорис. – Я так рада, что встретила вас! У вас потрясающая энергетика! Потрясающая!
– Что вы, Клорис! – замахала руками Нина. – Это вы, это все вы! Я так впечатлена нашей встречей! Все правильно! Я должна была к вам приехать! Это знак судьбы! Вы ведь верите в Судьбу, Клорис?
– Когда я вижу вас, золотце, да!
Клорис – низкорослая, полная женщина с редкими, всклокоченными, крашенными в рыжий свет волосами. На вид – лет шестьдесят, шестьдесят пять. Одета слегка мужиковато – в обтягивающие штаны, которые кажутся просто огромными. Поверх тонкой блузки, смело открывающей грудь, незастегивающийся пиджак. И множество странных украшений под самой шеей – какие-то подвески, кулоны, амулеты.
– И вы действительно пишите книгу о Саде! – продолжала восхищаться Клорис. – Невероятно! Просто невероятно! Хотите порежиссировать сегодня?
– Ну что вы! Я была бы счастлива! Но как я могу?! Нет, конечно нет! Это было бы восхитительно!
– Мальчики, – командным голосом позвала Клорис. – Раймонд, Сэм, Мартин! Живо сюда!
По разным углам комнаты отдельно друг от друга сидели трое мужчин. По зову Клорис они встали, словно зомби, и медленно подошли к двум женщинам, расположившимся на большом красном диване.
Раймонд – белый как полотно. Он не смотрит ни на Сэма, ни на Мартина. Он смотрит как-то странно перед собой. Кажется, что если рукой провести у него перед лицом, он ничего не заметит, не среагирует. В крайнем случае, потеряет сознание и упадет.
Сэм напряжен. Он самый красивый из них всех. Гнев ему идет. Мускулистый, загорелый. Желваки играют на скулах. Взгляд бешеный, как у хищника, оказавшегося в клетке. Кажется, дай ему сейчас боксерскую грушу, он и ее отправит в нокаут.
Мартин, обычно похожий на гигантскую каплю, которая свешивается неизвестно откуда и неизвестно когда упадет, сегодня, напротив, как-то особенно энергичен. Складывается впечатление, будто бы он что-то празднует. Какое-то торжество…
Он единственный смотрит на Нину.
– Каждый раз мы делаем с текстом Мисимы новое упражнение, – Клорис поднялась с дивана и взяла Нину под локоть. – Мне важна не драматургия пьесы. Это все искусственное. Мне важна драматургия текста. Как актер переживает текст. Что происходит с актером, когда он соприкасается со словами. Дорогая, я понятно рассказываю?..
– Абсолютно! И вы настолько правы! – воскликнула Нина. – Я даже думаю, что в этой пьесе и персонажей-то нет. Один сплошной текст! Как мантра. Герои созданы только для видимости. Ведь мы так никогда и не узнаем, что у них на самом деле за душой…
– Боже мой! – Клорис была в непередаваемом восторге. – Не может быть! Вы тоже так думаете! Чудо! Чудо! Мне вас Бог послал, дорогая! Право, право! Можно я вас поцелую, Нина? Можно?
– О да, конечно! Они расцеловались.
– Ну, тогда все! Все-все! – затараторила хихикающая от удовольствия Клорис. – Нина, вы все знаете лучше меня. Давайте! Я буду наслаждаться! Какой кусок вы возьмете?..
– Я думаю, – монолог графини о стране порока? – предложила Нина.
– Да! Замечательно! Прекрасный выбор! – Клорис плюхнулась на диван. – Пусть они выдергивают друг у друга фразы… Как вы думаете, Нина? Пусть вырывают!
– И даже пусть дерутся! – глаза Нины вспыхнули холодным, мертвым светом. – Валяются на полу! Рвут друг друга на части!
– Вы гений, Нина! Вы – гений! – Клорис вся светилась. – Давайте!
– Я не помню слов, – соврал Сэм. – Мне нужен текст.
Он пошел в сторону двери. Медленно, оглядываясь по сторонам, как человек, желающий показать, что он хозяин этой территории. Взял сумку, начал рыться в бумагах.
– Слова? – Раймонд, бывший до этой секунды как в ступоре, стал вдруг похож на разбуженного лунатика. – Нужны слова?.. Что мы играем?..
– «Страну порока», – ухмыльнулся Мартин, казавшийся сейчас эталоном спокойствия и душевного равновесия.
Раймонд вздрогнул, заметив Мартина рядом.
– Мне тоже нужны слова, – сказал Раймонд, отошел чуть в сторону и принялся перебирать какие-то бумаги, стопкой лежавшие у дивана.
– Мальчики! – рассердилась Клорис. – Да что с вами такое?! Куда?! Как вы забыли слова! Какая ерунда! Мы уже второй год работаем с этим текстом! Не может быть!
– Давайте я начну, а они пока вспомнят, – предложил Мартин.
– Да, пожалуйста, – сказала Нина и улыбнулась. – Только сядьте на пол. И я с вами рядом. Со слов – «Альфонс болен…» Только тихо, шепотом…
Мартин сел на пол и зашептал:
– Альфонс болен… Но если отвести от него людской гнев и приложить все усилия к исцелению… Господь смилостивится… Рано или поздно… Счастливые дни еще вернутся…
– Хорошо, очень хорошо, – прошептала Нина.
Она тоже сидела на полу, напротив Мартина. Лицом к лицу. И дикими глазами смотрела в его глаза. Он улыбался.
– Но как нам убедить больного?.. – продолжил Мартин, стелясь по полу своим грузным телом, словно змея. – Как избавить его от недуга, если недуг этот доставляет ему наслаждение?.. Болезнь маркиза сладостна, в этом все дело… Постороннему глазу его недуг кажется ужасным, но за острыми шипами скрывается благоуханная роза…
– Потрясающе… – прошептала Клорис, глядя на то, как Нина, также стелясь по полу, повторяет движения Мартина. – Раймонд, продолжай!
Раймонд сидел на корточках, рядом с диваном. По команде Клорис он поднял голову и странно посмотрел на эту извивающуюся перед ним пару – Нину и Мартина.
– Подумать только… А я ведь уже очень давно, очень давно знала, куда это приведет! – голос Раймонда дрогнул, ему показалось, что текст пьесы зазвучал в его устах слишком двусмысленно. – Я видела этот зловещий плод, ныне наполненный ядовитым соком, когда он был еще совсем зелен. Почему я не раздавила его тогда?..
– Сэм, теперь ты! – приказала завороженная Клорис.
Сэм все еще продолжал стоять у дверей, метрах в пятнадцати от остальных.
– Полагаю, что, если бы вы его раздавили, – прокричал он оттуда, – Маркиз бы просто умер! Плод, о котором вы говорите, это апельсин. Только вместо сока в нем алая кровь Альфонса… Сударыня, мой авторитет в области порока настолько велик, что имеет смысл послушать меня со вниманием…
Сэм сказал это так, словно сейчас он действительно расскажет всю правду. Правду о Нине!..
– Мартин… – прошипела Нина, требуя, чтобы он немедленно продолжал.
– Порок – это целая страна, – Мартин улыбнулся, продолжая смотреть Нине в глаза. – Страна, в которой есть абсолютно все: хижины пастухов, ветряные мельницы, ручьи, озера… Впрочем, там есть и глубокие ущелья, пышущие огнем и серой, дикие пустыни. Вы найдете там заброшенные колодцы и дремучие леса, в которых обитают хищные звери… Вы следите за моей мыслью?..