Я бы мог ей ответить, что пытаюсь работать, но сегодня все рабочие места были ненадежны, особенно в сфере культуры. Помимо редакции "Визави" я работал менеджером по маркетингу в РИК "Тинктура", в котором издавались медицинские справочники и пособия для студентов, а также всевозможные брошюры по самолечению (уринотерапии, копрофагии и прочих экзотических методах, которые приходили в голову одержимым людям). Мать не могла и не хотела понять, что настоящей моей жизнью были хождения по букинистическим магазинам, число которых неуклонно снижалось, но для этого тоже нужны были деньги, которых не платило государство, правительство и все мелкие начальники, которые под шумок воровали последние крохи.
VII
Лето выдалось жаркое и поэтому однообразное: приходилось бесконечно покупать сумками пиво, минеральную воду, кока-колу и пить-пить-пить до полного беспамятства и остекленения глаз. Лето с размаху, без переходного момента оборотилось в грязную, морщинистую, темную старуху-осень. Неожиданно наступила безработица. Денег не было у всех: у торговцев, у производителей, у банкиров, у мошенников. Башлачев не подписал с редакцией "Визави" обещанного контракта и журнал закрылся. В РИК "Тинктура" генеральным директором неожиданно стал лысоголовый распространитель по кличке "Карлос", имевший волосатую лапу в комитете, и сразу же уволил по сокращению кадров весь издательский аппарат за исключением секретарши Оксаны, своей многолетней любовницы.
У меня всегда было немало способов зарабатывать на жизнь. В юности я был грузчиком, нередко разгружал вагоны на товарной станции, выгружал кирпичи, тес, цемент, что угодно, за ночь удавалось заработать от десяти до двадцати пяти рублей. Я работал фельдшером, а потом врачом "скорой помощи". Еще студентом я писал для газет и для радио, переводил с английского, а по подстрочнику с любого мыслимого и немыслимого наречия. Я был художником афиш для кинотеатра, офеней и антикварным "стрелком", учителем пения и фотокорреспондентом. Я трудился сезонным рабочим в совхозе и судебным дознавателем, служил в армии и директором малого предприятия и вот сейчас впервые был безработным.
Идти на биржу труда было бессмысленно. Моя зарплата в РИК "Тинктура" была меньше суммы единого месячного проездного билета. Лично я там работал за идею, которая, к сожалению, так и не воплотилась. Мои коллеги сдавали помещения в субаренду и присваивали себе полученную таким способом валюту. Со мной они не делились. "Карлос", уволив всех, заполучил себе все доходы. Секретарше он удвоил оклад, пытаясь таким образом удвоить её усилия для поднятия своего стареющего тонуса. Странные все-таки существа люди! Они считают почему-то, что комфорт должен быть для всех. А так не бывает. Комфорт только тогда подлинный комфорт, когда он резко индивидуален и единичен, как пошитый на заказ костюм от модного портного.
Большевики отменили буржуазный комфорт, даже вожди жили первоначально по-спартански. Тюремные камеры тем более не были при советской власти комфортабельными. Но пришли "новые русские" и буржуазный комфорт вернулся на круги своя. Женщины "новых русских" получили биде, а сами они - отличные западные автомашины, крепко сбитых охранников, отличную западную еду, сигареты, алкоголь. "Новые русские" быстро купили себе представителей "второй древнейшей", продажных журналистов, которые выдумали замечательный новый буржуазный мир, новых чудо-банкиров, новых романтических бандитов, новых валютных проституток-нимфеток, новых серьезных (несмотря на поросячье чмоканье) лидеров новых партий со старыми названиями, на самом деле это был заурядный плагиат прежнего хорошо забытого старого буржуазного мира.
Хорошо законспирированное животное в каждом отдельно взятом "новом русском" проснулось после семидесятилетней спячки и повело покрасневшими глазками вурдалака. Пустой после семидесяти лет воздержания желудок потребовал пищи. Свежей молодой крови.
Я позвонил Ивану Черпакову, который служил после "Визави" сразу в двух органах: "Новом журнале" и газетке "Новое время".
- Какие новости, Ваня?
- Новостей много. Хорошо, что позвонил. Подходи ко мне сегодня же после обеда в редакцию. Знаешь где она?
- Где?
- Рядом со "Старым миром", прямо напротив нашего безвременно почившего в бозе "Визави". Пропуск я тебе закажу. Будем вместе издавать журнал "Третий Рим". Переиздашь там все, что захочешь. Ты, кстати, подумай и принеси на выбор материалы, если сможешь.
В урочный час я пришел в редакцию, нашел на третьем этаже в комнатке-шкафу Ивана, который похудел, оброс рыжеватой бородой и усами, которые переплетаясь с длинными вьющимися волосами сделали его похожим на Христа, и мы отправились через бульвар в одноименный благотворительный фонд, возжелавший выпускать новое иллюстрированное издание. Во дворе бывшего столичного доходного дома мы нашли флигель, вошли в лифт и на четвертом этаже обнаружили две бронированных двери, на одной из которых сияла золотом табличка "Третий Рим". Позвонили. Дверь распахнулась. Нас встретил тщедушный подросток с раскосыми глазами, одетый в замызганную куртку. Выслушав к кому мы, он указал направление. Судя по всему когда-то здесь находилась огромная коммунальная квартира.
Мы с Иваном прошли пустыми коридорами через анфиладу комнат и в тупике обнаружили группку людей, сгрудившихся вокруг единственного письменного стола, на единственном стуле сидел похожий на сосульку человек с длинным красным носом, с огромной копной волос, в зимней куртке. В комнате было холоднее, нежели на улице. Среди группы я узнал нашего со-редактора "Визави" по Петербургу Алексея Белова, поэта и журналиста. Мы приязненно пожали руки, чуть ли не обнялись. Встречей заправляла невысокая полнотелая казашка Турсынхан Жамишева, попросившая называть её запросто Тусей.
Чуть-чуть поговорили о задачах журнала, каждый изложил свое понимание содержания первого номера, при этом как-то определилась должностная иерархия собравшихся. Туся оставила за собой функции издателя и пообещала златые горы и реки, полные вина буквально завтра же. Главный редактор Антон Черепков был мне неизвестен, хотя я довольно прилично знал круг толковых журналистов. Иван и Алексей взяли себе места заместителей главного, мне была предложена должность ответственного секретаря, от которой я вежливо отказался, решив назваться завотделом публикаций. Как потом оказалось зря. Я потерял и в окладе, и в темпе, во влиянии на внутриредакционную обстановку, итог которой, к сожалению, был предопределен нашим безжалостным временем авантюристов и обманщиков.
VIII
Простые удовольствия - последнее прибежище сложных натур. Что остается бедным москвичам, изнемогающим от обилия информации? Конечно, идти в магазины, только вот испортить себе настроение во время этих походов, что плюнуть. Я решил с утра заняться домашними делами, совершенно не думая, что придется не однажды ступить в человеческий навоз. Сначала мне нахамила пожилая кассирша в хлебном магазине в 6-м квартале, куда вообще-то захаживал чрезвычайно редко из-за значительной удаленности от местопроживания. Поди ж ты, Божий одуванчик, в чем душа теплится, только о душе и думать, а откуда что взялось, орала как под ножом...
Затем я зашел в соседний с бакалеей магазин "Дары леса и моря" и добрых пятнадцать минут бессмысленно околачивался возле мясного прилавка. Когда мне надоело ждать, я ещё минут пять колотил безуспешно костяшками пальцев правой руки по оцинкованному прилавку и витрине, потом видя бесполезность занятия, подал голос, чуть ли не трубный глас, на который откликнулась продавщица, радостно болтающая с подружкой у прилавка напротив.
- Вам что надо: рыбу или мясо?
- Мясо, конечно.
- Тогда я вам не помощница. Сейчас за мясником пошлем кого-нибудь. Подождите чуток.