— Мы должны сделать все, чтобы товар не был поврежден, — ответил Горский. — С учетом цены, за которую мы его продаем, клиент вправе рассчитывать на безупречный сервис.
Доктор Уолш изящным движением щипцов снял яйцо с вращавшейся платформы, поместил его под круглое стекло микроскопа с туннельным эффектом и приник глазом к видоискателю.
— Послушайте, полученные вчера данные ясно говорят об одном: зародыши развиваются нормально. Женщина перенесла несколько приступов головокружения, что на данной стадии развития вполне допустимо. Это самое главное.
Горский шевельнулся, и табурет зашатался под его весом. Не стоит считать его идиотом. Этот старый филин врет.
— Чем именно она больна, доктор Уолш? — произнес он ледяным голосом.
Доктор Уолш оторвал взгляд от видоискателя и обернулся. Сквозь прозрачную маску на Горского уставились желтые, хищно блестевшие глаза.
— Должен вам напомнить, что именно вы несете ответственность за идеальное здоровье носителя. Вспомните: именно вам мы поручили скопировать чип с ее генетическим кодом и убедиться, что она не является носителем дефектного гена или какого-либо вируса. Это ошибка, которой мы больше не совершим, уж поверьте мне.
Горский сглотнул и промолчал.
Его команда годами отрабатывала транспортировку людей. И облажалась, недостаточно тщательно проверив важное обстоятельство. А потом Романенко лишь сделал катастрофу реальностью: скопировал чип с генетическим кодом, не думая о последствиях.
Горский не предупреждал его ни о чем таком и теперь даже не мог сорвать раздражение на полковнике.
Доктор Уолш не сводил с Горского глаз. Тот выдержал его взгляд, думая, что из всех, кто вовлечен в эту проклятую операцию, доктор — единственный, кому не страшно (за исключением, естественно, самого Горского). Жадность доктора была безгранична, он точно знал, чего хочет, и был готов на все, чтобы это получить. Горский вынужден был изменить свое мнение. Тиссен — всего лишь клоун с Уолл-стрит. Доктор Уолш убедил выскочку, что у него в руках сосредоточена реальная власть, и без лишней нервотрепки сохранил контроль над ситуацией. Он согласился на кандидатуру Зулганина, потому что тот был посредственностью. Благодаря ему лавочка работала, пока Уолш посвящал все свое время исследованиям, новому хобби — созданию… как он это называет?
Ах да, созданию химер.
— В чем дело, доктор Уолш?
Старикашка переместил белое яйцо в пористый контейнер. С легким удивлением поднял глаза на Горского и затем закрыл крышку:
— Я произвожу скрещивание ДНК хамелеона и соловья. В цепочках ДНК птиц и рептилий многие звенья похожи.
Горский не знал, смеяться ему или сердиться. Он вздохнул:
— Я имел в виду нашего носителя, доктор. Я имел в виду мой миллион долларов США. Не говоря уже о ваших.
Доктор Уолш сделал раздраженный жест.
— А-а-ах, — недовольно проворчал он. — Разве Зулганин вам не сказал?
Горский шумно вздохнул:
— Он сказал, что одно звено ДНК повреждено. Ничего более определенного мне из него вытянуть не удалось, поэтому я пришел к вам. Спрашиваю в очередной и самый последний раз: о чем идет речь?
Доктор принял свой обычный надменный вид. И с высоты своей учености снисходительно бросил:
— Велика вероятность, что это шизофрения.
Горскому потребовалось несколько секунд, чтобы выдержать этот удар. Чтобы вспомнить, что представляет собой шизофрения, а затем закрыть глаза за черными стеклами очков «Рэй-Бэн УльтраВижн».
— Шизофрения.
С таким же успехом он мог сказать «Сталинград», если бы был немецким генералом, командующим Восточным фронтом.
Доктор Уолш засуетился:
— Да, но нет никаких признаков, что заболевание прогрессирует…
— И что это значит? Она сумасшедшая? Да или нет?
Теперь Уолш увлеченно разглядывал изображение яйца — переплетение нитей, вращавшееся на его экране. Он нажал несколько клавиш, и по экрану побежали столбцы каких-то кодов. Судя по всему, доктору это было чертовски интересно. Гораздо больше, чем их скромная беседа.
— Доктор?
— Нет, — произнес он раздраженно, не отрывая взгляда от монитора. — Невероятно… Вы это видели?
— Проклятье, доктор Уолш! Вернитесь к нашим будничным проблемам. Прекратите паясничать и отвечайте: эта девица чокнутая? Да или нет, черт побери? А если да, то что мы можем сделать?
Старый врач с огромным трудом оторвался от созерцания яйца хамелеоносоловья:
— Как вам сказал Зулганин, теперь мы знаем, что некая цепочка генов повреждена, но пока ничто не указывает на развитие психоза. Думаю, свою роль здесь играет и наследственная предрасположенность… По крайней мере, так следует из того, что мне известно о подобных заболеваниях.
Горский в отчаянии вздохнул. Придется положиться на Романенко и его команду. В ближайшее время нужно предоставить им информацию — в той или иной форме. Но эта горькая мысль вдруг сменилась другой. Горского осенило.
У подобной информации есть одно бесспорное преимущество: она позволяет скрыть иные, гораздо более важные сведения.
Романенко ликовал. Победа над силами северян, на стороне которых играл «МАРС», привела полковника в отличное расположение духа. Ему удалось разделить войска противника на части, форсировав Желтую реку, и затем запереть несколько его армий в излучине реки. Он контролировал центр всего театра боевых действий. Силы НОА, осаждавшие Кантон и Гонконг, начали отступление, но Романенко уже приготовился обрушить на них смертельный удар. Теперь Пекин стал всего лишь простым опорным пунктом, форпостом Маньчжурии. Судьба северян была уже предрешена. Их поражение — вопрос времени.
Если бы силы сепаратистов во время предстоящего генерального наступления НОА действовали так, как Романенко, они бы выиграли эту войну. Он дал команду программе сохранить все стадии виртуального сражения на цифровом диске.
За спиной Романенко зазвенел телефон.
Оттолкнувшись от стола, полковник проехал на кресле в другой конец кабинета.
— Полковник Романенко у телефона, — жизнерадостно сказал он в трубку.
Звонил его человек из штаб-квартиры казахской армии.
Силы Акмада заявили о готовности капитулировать в обмен на гарантии предоставления свободного коридора, по которому они могли бы с честью отступить к китайской границе. Только что начались переговоры. Окруженные под Капчагаем, отраженные в окрестностях Алма-Аты, потерпевшие поражение на шоссе, ведущем в Бишкек, и раздавленные на берегах Иссык-Куля, уйгуры из СОУН понесли невосполнимые потери. Всего за месяц с лишним полевой командир СОУН, он же гангстер, познал молниеносный взлет и такое же стремительное падение. Даже таджикская и казахская мафии больше ему не доверяли. Изолированный, окруженный на берегу водохранилища, он отчаянно пытался спасти самое ценное.
Отлично, это даст региону хоть немного покоя. Князь Шаббаз не замедлит восстановить свои позиции. Бизнес с СОВТ может в ближайшее время возобновиться.
А сам Романенко устроил славную взбучку НОА.
Отличный день.
И тут снова зазвонил телефон.
— Нужно встретиться.
Это был Горский.
Романенко затаил дыхание. Впереди замаячила перспектива целый день трястись в автомобиле.
— Когда?
— Сегодня же. Я уже еду в Алма-Ату. Буду к вечеру.
Романенко облегченно вздохнул:
— Прекрасно. Жду вас.
Он повесил трубку и подумал, что происходит нечто очень важное. Горский редко приезжает по пустякам.
Полковник открыл выдвижной ящик стола и вытащил бутыль с узким горлышком, оплетенную проволокой. Фляга хранилась в старом чехле из коричневой кожи с тисненной на ней красной звездой. Она досталась Романенко от отца, и он не расставался с ней со времен учебы в военном училище в Санкт-Петербурге.
Он сделал глоток водки и подумал, что ничто не сможет испортить этот славный день.