— Наверняка Кэт Берроуз.
— Эта английская подстилка? Андрей и ее имел. Господи, ты понимаешь, что они задумали? Они специально, так подбирают жюри. Лягушатники чертовы, они наслышаны о его репутации. Думают, если мы побывали в его постели, то обязательно за него проголосуем.
— А ты не проголосуешь?
— Господи, ну, может, и да. В отличие от его фильмов, уж в хорошем сексе-то я кое-что понимаю.
— Так что там с частным сыщиком? Поговори с ним хотя бы ради меня. Чтобы я могла спать спокойно.
— А как он выглядит?
Пам вздохнула.
— Высокий. Брюнет. Мускулистый. На нем ковбойские сапоги.
— О-о, — только и сказала Анна.
— Еще у него перебит нос.
— Как думаешь, он мне понравится?
— Он не производит впечатление мужчины, который с ходу даст тебе запрыгнуть к нему на колени, — ответила Пам.
— Да, но если я сама захочу? — возразила Анна.
— Я бы не удивилась…
— Тогда давай его сюда, — велела Анна.
— Я бы на твоем месте приняла его одетой.
— Но я еще не закончила плавать.
— Хорошо, — согласилась Пам. — Но ведь ты только что вылезла из воды и вытерлась, чтобы отдохнуть. Слушай, не сомневаюсь, что он придет в восторг при виде твоего соблазнительного тела, но уж слишком все это напоминает сводничество. Извини за прямоту.
— С каких это пор ты заделалась святошей? — спросила Анна.
— Ха, — сказала Пам, — думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы сверкать задницей перед незнакомцами.
— Солнышко, это та самая бесценная задница, которая регулярно обеспечивает тебе зарплату, — уточнила Анна. — К тому же никто пока не жаловался. Покажи ему дом, а потом приведи сюда.
Шпандау смотрел сквозь высокие стеклянные двери, ведущие на балкон. Оттуда, поверх деревьев, открывался вид на Сансет-стрит и дальше, на самое сердце Лос-Анджелеса, почти до аэропорта. Если вы собираетесь обосноваться в Лос-Анджелесе, то лучше всего именно так — в великолепном особняке на склоне холма, поближе к ангелам и подальше от копошащейся внизу нищей шелупони, которой ты служишь примером для подражания. Статус в Голливуде — это всё; он постоянно напоминает этим людишкам о твоем положении, но не дает им ни малейшего шанса дотянуться до тебя. Шпандау услышал шаги и обернулся.
— Впечатляющий вид, — сказал он.
— Да уж, — согласилась Пам. — Пойдемте…
Она провела его по всему владенью.
— Если честно, тут сейчас мало что делается для обеспечения безопасности. В этом просто нет нужды, если вы понимаете, о чем я. Другое дело — несколько лет назад. А сейчас она уже не привлекает того внимания, что раньше. Думаю, эти письма ей на самом деле даже польстили. Раньше она получала куда больше корреспонденции.
Пам ткнула пальцем вправо, потом влево.
— Вдоль всей усадьбы тянется ограда, на ней установлены камеры. По ночам охрана обходит территорию и проверяет, что и как. Ворота открываются и закрываются из дома, и, конечно, на них тоже имеется камера.
— Не так уж это и много.
— Так ведь и нужды не было. Думаете, сейчас появилась реальная опасность?
— Посмотрим, — ответил Шпандау.
— Наступили нелегкие времена. Ролей все меньше, а если какие и предлагают, она стесняется за них браться, хотя понимает, что рано или поздно придется. Она могла бы отойти от дел — деньгами она распорядилась с толком, грамотно их вкладывала, — но не найдет, чем себя занять. Все варианты кажутся ей унизительными. Да и я не знаю ни одного достойного способа превратиться из нынешней звезды в бывшую.
— Звучит жестоко. Не похоже, что вы испытываете к ней сострадание.
— Это профессия такая — жестокая. Она могла бы уйти на покой, вести тихую и спокойную жизнь, заниматься благотворительностью. Или вернуться на театральную сцену, в конце концов. Что бы о ней ни говорили, она прекрасная актриса, профессионал высшего класса. Но дело тут не в актерской профессии, а в статусе звезды. Роли-то есть, она просто считает, что достойна большего. Знаю, ее это ранит, я все понимаю. Но — тут вы правы — я не слишком ей сочувствую. Мне нелегко видеть, как она мучается, но это не конец света. Ей же всего сорок три. Могла бы играть еще лет сорок. Вот я и говорю ей: вспомни про Кейт Хепберн и Лоуренса Оливье.
— А она что?
— Говорит, что Хепберн закончила тем, что снялась в «Рустере Когберне», а Оливье — в «Бетси»[17]. Она видит два пути: либо сбежать и затеряться в безвестности, как побитая собачонка, или оставаться на виду, превращаясь в карикатуру на самое себя. Говорит, Бобби Дай сделал правильный выбор, хотя мог бы еще повременить с этим делом.
17
«Рустер Когберн» (1975) — продолжение фильма о ковбоях «Истинная доблесть» по роману Чарльза Портиса «Железная хватка» (1969). «Бетси» (1978) — фильм о пожилом основателе автомобильного гиганта, решившем вернуться к работе. И тот и другой фильмы, в которых снялись стареющие кино звезды, считаются провальными.