— Он любил вас?
— Нет. Сомневаюсь, что он вообще на такое способен. По-моему, он таких вещей не понимал.
— И тем не менее вы его любили.
— Ему необходимо было, чтобы его любили и чтобы он сам любил. Но только одно чувство никак не могло пробиться внутрь, а другое — наружу. Понимаете?
Шпандау кивнул.
— Винсент когда-нибудь произносил имя Анны Мэйхью? Это американская актриса, — уточнил он.
— Нет.
— Так-таки ни разу и не упомянул о ней? Никогда не говорил, что хочет увидеться с ней, поговорить?
— Нет.
— Мадемуазель Ульбек, — обратился к девушке Виньон, — вы знаете, где сейчас Винсент?
— Нет.
— А если бы знали, то рассказали бы нам?
— Нет. Вы желаете ему зла, и я не стала бы вам помогать.
— Все, чего мы хотим, — остановить его, не дать ему навредить кому-то еще. Если он вернется или свяжется с вами, вы обязаны позвонить в полицию.
— Он не вернется. Я уже никогда его не увижу. Скоро он умрет. Как и мой отец. Но бывают вещи и похуже смерти.
— Это какие же?
— Когда найдете Винсента, задайте этот вопрос ему, — сказала Амалия.
— Спасибо, что уделили нам время, — поблагодарил ее Шпандау.
Девушка пожала плечами и снова стала скрести пол. Пока они спускались, до них доносилось мерное «вжик-вжик-вжик» щетки, а потом этот звук прекратился и сменился рыданиями.
ГЛАВА 12
Вечером прибыл Спец на лимузине. Тьерри провез его на территорию виллы, и Спец выбрался из машины с абсолютно невозмутимым видом, словно ежедневно попадал в подобную обстановку.
— Будьте любезны, идите за мной, — обратился к нему Виньон. Спец последовал за ним в гостевой домик. Пока он осматривал свое повое пристанище, Виньон запер дверь и приставил к его затылку пистолет.
— Прошу внести в протокол, что я с самого начала высказывался против таких мер, — сообщил пленнику Виньон.
— То-то я вижу, что действуете вы без огонька.
— Я мог бы прямо сейчас вышибить тебе мозги и знаю сотню мест, где можно спрятать труп так, чтобы его никто никогда не нашел. Руки на степу!
Виньон обшарил его карманы, забрав паспорт и кошелек. На пороге возник Шпандау.
— Ну что, уже познакомились?
— Он всегда такой? — поинтересовался Спец у Шпандау.
— Он француз, — ответил Шпандау.
— Значит, всегда.
Спец продолжил осмотр помещения и, кажется, остался доволен увиденным. Он опустился на диван и сложил ноги по-турецки.
— Итак, вы на месте, — обратился к нему Виньон. — Теперь выкладывайте.
— Что-то у меня вдруг аппетит разыгрался, — сообщил Спец. — Не найдется ли у нас в хозяйстве бутылочки того вина, «От-Брион»? Не отказался бы и от паштета из гусиной печенки. Со свежим багетом. До чего ж тутошние багеты вкуснее американских!
— Французы очень серьезно подходят к выпечке хлеба, — согласился Шпандау.
— Пробовали хоть раз наш багет из «Лабреа»? Вот уж отборное дерьмо.
— Зато фокачча у них отменная.
— Ну и кого ты на этот раз из себя корчишь? Эскофье[70]? — набросился Виньон на Шпандау.
— Да просто веду светскую беседу.
— А по-моему, ты стараешься довести меня до кипения, — сказал Виньон, — и тебе это неплохо удается.
— А кто только что пытался расположить к себе собеседника, грозя проделать ему дырку в голове? Сдается мне, бывают методы и получше.
— Например, мы могли бы что-нибудь разбить, — предложил Виньон.
— И что же? Вазу? Или ты имеешь в виду вон его.
— Парни, парни, крайне неловко прерывать вашу игру в доброго и злого полицейских — должен признать, смотрится классно, — но я действительно проголодался.
— Я же говорил — не сработает, — посетовал Виньон.
Спец решил всерьез подкрепиться. Он с таким аппетитом уплетал хлеб с паштетом, что Шпандау почувствовал сильное искушение последовать его примеру. Вошел Виньон и бросил паспорт и кошелек Спеца на стол.
— Этот твой приятель Эдуардо — интересный тип. Он сутенер. Был осужден лос-анджелесским судом за сводничество, подростком попадался на мелких кражах. Если не считать принадлежности к отбросам общества, он чист.
— Это вино, видать, дешевка по сравнению с «От-Брион», — сказал Спец.
— Это «Калон-Сегюр», оно требует чуть большей выдержки, — машинально ответил Виньон и только тут сообразил, что клюнул на удочку. Перевел взгляд с напарника на гостя и обратно. — Ну вот. Вы и меня втянули!
— И как его зовут? — спросил Шпандау, имея в виду уже коротышку, который охотился за Анной.
— Винсент Перек, — начал Спец. — Он парикмахер. Есть у него одна-две вредных привычки, например, кромсать людей опасной бритвой. Они с матерью держали небольшой салон красоты на Вестерн-авеню, рядом с корейским кварталом. Я сказал «держали», потому что Винсент сейчас во Франции и домой не собирается, а его мамашу я видел — она висела на чердаке вниз головой, что твой копченый окорок.
— Он и ее зарезал?
— Скорее у нее была сломана шея, потому что никакой крови я не заметил. Но это точно его рук дело. Он все описал в своем дневнике.
— Дневник у вас с собой? — спросил Шпандау.
— Нет, конечно. Все записи были в компьютере. Я искал этого сукина сына, а наткнулся на компьютер и старушенцию. Просмотрел записи, а потом все удалил.
— Зачем? — не понял Шпандау.
— Решил не оставлять полиции шанса добраться до него раньше меня. Он спер почти двести тысяч долларов мафиозных денег, за которые я отвечаю головой. Я должен выяснить, куда он их дел, иначе составлю бабушке компанию: будем с ней болтаться под потолком, как комплект сережек.
— А откуда вы знаете, что он их не потратил? Или не положил в банк? — спросил Виньон.
— Он и без них не бедствовал, — сказал Спец. — Его мамаша буквально сидела тысячах на тридцати или около того — они были в стуле под ее задницей. Этого хватило бы на все его нужды. Он прихватил те мафиозные деньги, потому что разозлился на меня и съехал с катушек. У этого типа в голове тараканов больше, чем звезд на небе. Нет, Перек не пустил деньги на ветер и в банк не отнес. Он хоть и псих, но не дурак. Гаденыш наверняка их где-то припрятал, и я обязательно их найду. Может, где-то в доме, вот почему важно добраться до него раньше, чем полицейские наткнутся на старушку.
Спец размазал по куску багета паштет, умял бутерброд и запил вином.
— Все к лучшему, дело начинает потихоньку распутываться, — продолжил Спец. — По крайней мере, теперь ясно, что Винсенту не до денег, Винсент у нас влюбился.
— В Анну, — подсказал Шпандау.
— Причем по уши. Этот его дневник — весьма занимательное чтиво, доложу я вам. Фантазии бедняги Винни о любви подразумевают не самые аккуратные и гигиеничные последствия.
— Он намерен убить ее?
— Само собой. Среди прочего, — подтвердил Спец, — А что, паштета совсем не осталось?
70
Жорж Огюст Эскофье (1816–1835) — знаменитый французский кулинар, ресторатор и автор книг по кулинарии. Много занимался популяризацией и усовершенствованием традиционной французской кухни.