-Валюх, ты, канеш, всё правильно рассуждаешь, подвинься, - потесняя лежащего на соседней кровати Бэрика, присаживается Андроник Пак, закрывая отворотами кардигана грубой вязки стомы на груди и подтягивая к себе по полу два катетера, заканчивающихся мешками с мутной жидкостью.
-Но скажи мне вот что, - пристраивает возле себя баллоны Андрей, -а они эти все, кто с нами сотворил такое, почему они ещё живы? Они что, люди?
-Ты чё, попутал, конь пластмассовый, убери отсюдова свои пузыри! - орёт Бэрик, и ногой через покрывало спихивает баллоны на пол.
Андрей, скорчившись от боли, подбирает их, слева под кардиганом прилепляя на место оторвавшиеся пластыри.
-Андюха, ссадись ссюда, - свистит Алдар, - те низя, но на.
Пак присаживается на Алдаровскую кровать, «пузыри» осторожно перекочёвывают вслед за хозяином.
-Не, спасибо, я не хочу, так скажи, Валёк, макаки эти парнокопытные, некоторые наши купленные чиновники, вояки там, не знаю, их какое место ждёт, ад, или как у вас называется, Нарака?
-Никому не должно быть дела до совести другого человека, за собой смотреть надо, но мне жаль этих несчастных людей.
-То ись, они люди?
-А кто же? Я вот щас тебе прочту цитату, - говорит Валера и утыкается в свои тетрадки.
Ещё пара человек, слыша интересный разговор, приближаются к зелёному светящемуся кругу, их не разбудили, они и так не спали, ибо, как сказал один мыслитель: спать можно только с чистой совестью.
С возвышающимся по звуковысотной шкале скрипом открывается дверь в коридор, и в скупом свете ночного освещения появляется брат Дяди Колька Свирийского и шипит:
-Кхоооля-а-а!
-Он вроде как фпит, - невольно шепчет в ответ Алдар, хотя ему, в принципе, плевать на покой всех спящих в палате. Но так работает система психики, отвечающая за подражания.
Скрип снова раздаётся, только уже глиссандируя вниз, и брат Колька проходит внутрь палаты.
-Во, славливайте, босотня, от Смирного посылка, - тихо говорит вошедший и ставит на столик к Алдару увесистую коробку.
-А что с Иваном, хуба, где он? - поднимает голову Валера.
-Выписали, двушку в Светлом дали, человек оказался.
-А Жаргал?
-Так без граблей в терру и улетел, с Осипом напару, от укропыча тока усы остались.
-Печально.
-Ладно, я пошёл. Дачка, считайте, на всю вашу хату залетела, в Сибири лицом не стучат, но, если проснётся, не обделите братца моего. Всем чистых генок.
Брат Колька встаёт, проходит к выходу из палаты, где ещё раз исполняет на дверных шарнирах симметричную мелодию смерти и воскрешения клопа, и вот как будто его и не было. Только деревянный ящичек, желтея грязной фанерой, панически уверяет пациентов в обратном. Крышка сломана наискосок, шмональщики в дежурке - кадры без церемоний. Внутри всё перерыто концом выносного блока радиометра, который они толкают куда ни попадя, но ищущим удаётся всё же что-то полезное разгрести среди порушенного в хлам добра. И вот кто-то уже блаженно улыбаясь, хрустит яблоком, и это, конечно, не Алдар, кто-то давится холодным чебуреком, а кто вытаскивает из под матраца пригашенную «до лучших дней» бутылочку спирта.
-А почему в Буддизме Бога нет? - хрипит и булькает старик Митроха, переведённый вчера из торакального. Как тень незаметно подошёл и стоит, держась сухими ручками за гнутые из нержа трубы спинки «центральной» Алдаровской кровати.
Митроху мало кто понимает из-за трахеостомической трубки, торчащей из шеи. Митроха, вообще-то, не сильно пострадал, дозу смехотворную получил, а когда кабзец пришёл, бросил свою хату на Шишковке. Не замкнув дверь, побежал внука искать, знал где, - нерадивец с борсоевскими БыКами путался. Один остался из родных, -любимое чадо. И вот уже, пролезши через водосток под жэдэ полотном за конечной пятьдесят шестого, почти до моста добежал, что на левый берег, а тут оцепление, полиция, ГАИ, и здесь бывший православный священник понял, что чадо на Пристанской приплавило, а поняв, вдохнул кусок лиственной жвачки в дыхательное горло. Позже какой-то коновал коникотомию делал, так связки задел.
-Веришь ли, для каждого это по-своему, - со вздохом произносит Валера, взявший на себя роль диспутирующего ламы в степени габжа, не меньше, убай, не меньше, -и вовсе не так, что нет в буддизме бога. Арупалока, Нирвана, отсутствие разума, или любой формы, это тоже можно назвать Богом, в Индуизме Абсолют, - это полная, чистая пустота, Царство Божье в христианской традиции, -- прибавляет он, видя поднимающиеся с надеждой глаза Митрохи.