Интересный факт, шарниры на двери никогда не скрипят, если её открывает Валера. Наверное, он её за ручку приподнимает.
По возвращению в палату Валера всегда безошибочно отыскивает свою кровать, даже в кромешной тьме, и ни скрипом, ни каким-либо иным звуком не объявит о своём приходе. Это не то что наглый Алдар, который среди ночи может общий свет врубить, когда от своей кобылы приходит, а потом гремит, бренчит, что-то отыскивая в столике, курить, наверное, захотели, кроличье племя.
Валера скручивает бушлат, сажая его на стул как безногого бойца, рядом садится сам, скидывает слоупков на пол, и аккуратно размещает своё большое тело на сетке, не давая ей ни малейшего шанса проявить свои звуковые способности. И вот, как будто он даже и не вставал, будто не было этого разговора, но Ганжур, проскользнув в проём, смотрит то на него, то на жену, в свете бра на лице видна непосильная работа мысли.
Совершенно неожиданно он подходит к Алдаровской койке, и, склонившись над его лягушачьи-скомканным телом с отваленной в сторону человеческой головой, отодвигает от себя двумя пальцами худое плечо, как холодец тут же возвращающееся в исходное положение. Ещё и приговаривает при этом:
-Аля. Аля.
Ганжур знает даже, почему он на лягушку похож , один бебус из одиннадцатки в курилке цитировал книжку перуанского шамана: Наркоманы придвигают свой плохой тотем.
Однонаправленные морщины на шее разглаживаются, «Аля» поворачивает голову. Разлепляет склеенные высохшими слезами веки и долго не понимает что происходит, косорыло тычась в своё предплечье, словно у него не открывается рот.
-А, тхыыыы, - шипит он наконец, прикрываясь локтём от света, - чё не спиф?
-Аля, - почти шёпотом говорит Ганжур, - есть у тебя?
-Оахх, - шумно выдыхает и щёлкает шейными позвонками разбуженный по такому пустяковому случаю Алдар, - у меня фсегда есь, фтумбатьке возьми.
-Не, Аля. Не спирт, мне потяжельше надо это.
Безразличие покидает заспанное Алдаровское лицо, и вот он уже разглядывает происходящее глазами умного суслика.
-А чё хочиф?
-Да тяжело мне, не уснуть могу, - жалуется Ганжур.
-Цылик химки фчера добили, из третьей парням каланул, колёса тож кончилифь, оксанка тока, но ты не будефь.
-Буду.
Совсем уже оживился Алдар, - с кровати встал, светильник запалил, ещё бы, он тут белая ворона со своими «подкожными делишками», вся палата на него косится, за человека не держат, а Ганжур, хоть не такой авторитет, но всё же вес имеет мужик, и тоже, вроде желает, а значит, не подпадает вся эта движуха под эпитет, - «в одну харю тока крысы жялятся».
Из дыры в матрасе Алдар достаёт маленький пузырёк, пакетик с чем-то продолговатым, всё это скидывает в карман шикарного халата, который он непонятно когда успел нацепить, а может и спал в нём, и из полки выуживает начатую пачку сигарет и зажигалку.
-Тока тихааа, - шипит он, расплываясь в своей шахматной улыбке, и машет рукой на дверь.
Ну как тут тихо, шарниры-то.
-ААА!!! МАМА!! - слышат уже из коридора два удаляющихся в курилку «торчка» нечеловеческий рёв Чингиза.
Два наркомана, один нуб, другой заканчивающий карьеру, замирают на входе в курилку. У последнего и партак на лопатке имеется по соответствующему случаю: паук, ползущий вниз. Но, правда, едва узнаваемый из-за ожога во всю спину.
-Фука Чингиф, заковырял орать! - семенит по коридору Алдар, - щас переполофыт всех!
Товарищи-нарики, присаживаясь плечом к плечу на скамью в курилке, синхронно видят ясную картину своего обломного будущего: вот Валера подрывается к Чине, Бэрик четырёхэтажным кроет тот день, в который этот бохолдэ явился на свет, Колёк умоляет дать ему его спать, и все начинают шевелиться, просыпаться, а там кто-нибудь курить возжелает, и ещё час будет народец из «пятнахи» шастать туда-сюда, утырки проклятые.
-Давай посидим пока, ща расфевелятся, палево, могут слить, - произносит Алдар, и в справедливой ненависти к кайфоломщикам пускает по лбу волну морщин.
Но, несмотря на его безрадостные прогнозы, движение в палате быстро стихает. Валера сработал. Его почерк.
Алдар, пошевелив ушами как тушканчик, разворачивает пакет и набирает из маленькой бутылочки в шприц мутное зелье.
-У тебя трубка быва, фняли?
Ганжур утвердительно опускает голову, при этом передвигая губы ближе к носу. Аж усы ноздри щекочут. Давно не брился. Бородёнка ты азиатская. Кажется тебе, что жизнь вся - сон или видение? Границы обзора расплываются, и начинают волнообразное движение по часовой стрелке, то же время оставаясь на месте? А ведь так и есть, Хо Ши Мин ты вчерашний, hуле не побрился, Цэлмэшка ведь принесла станок. Всё вокруг изменчиво. Для плывущих в лодке река неподвижна, уносит их в неведомое, а тебе пора сойти на берег, и наблюдать, как брёвна чужих жизней сваливаются в водопад. А откуда такие цитаты, убай, да один начальник из ОСОЕ говорил.