Ближе к мосту в темноте замигали аурометрические датчики, считывая данные с имплантированных в приближающихся охранников матриц. Определив приближающиеся к воротам объекты как «приоритетные» система начала снимать один за другим предохранительные лэйеры. Адсорбентные поля и передающие сигналы на аурометрические спутники,
Заехав в четвёртые юго-восточные ворота, Курепа удостоил кивком хуруулов, своими жуткими очертаниями исполинов, синеющих за стеклом поста. Ворота захлопнулись, когда последняя машина оказалась внутри. С обратной стороны, будто скользя по гулкому железу, вывернулся древний змей уроборос, поселившийся навеки на могучей груди безглавого орла.
Курепа, не останавливая авто, прямо в салоне снял резину химзащиты, стянул аэросинтезационный шлем, и сбросил под сиденье. Надел на свою бритую голову хыдвал, шапку-знак отличия высшего сановника ордена Новая Кадампа. Водитель даже не приостановил движение, не было приказа. Достойные из дварпалов слуги, большие только слишком, - рассуждал Курепа, уставясь в окно. Его не смущали их страшные безносые рожи, вывернутые губы, напоминающие птичьи клювы. Дварпалы, Харулшаны-привратники, защитники учения, генетически выведенные существа, не знавшие страха. Способные впадать в состояние субастрального развёртывания, что делает их почти неуязвимыми. «Ну и хорошо», - думал геше Курепа, - «какой сейчас только нечисти не развелось».
Кортеж нёсся по освещённым ночным улицам. За окнами мелькал Редривер. Город-символ, город-логограмма, Геше предпочитал называть его Кава-Ака на японский манер, покорно ложился под колёса его авто ровной асфальтовой дорожкой, наплывал панорамой, нависал башнями высоток. Курепа полюбил Редривер детской любовью, с первого взгляда, когда его ещё мальчишкой привозили родители из Китая.
Через неделю начиналось празднование Сагаалган, необходимо было отдохнуть. Он приказал водителю ехать в будап «Номад», укромное место на самой окраине за Южным дистриктом, там него были личные апартаменты, где его ждал бар с холодными напитками и покорными косолапыми бурятками, которые были готовы на всё, даже на то, чтобы делать покорным его, что в привычном мире невозможно.
Курепа был мал ростом, но цепок как дикий кустарник. Если его увидеть со спины на китайском рынке, можно принять за торговца, а то и за рикши, оставившего свою тележку дома. Но когда он поворачивался, и смотрящий видел его глаза, страх прокатывал по всем внутренностям. Страшные глаза. Словно атомный цветок, отражённый на сетчатке, пряталось в глубине его глазниц понимание жизни и смерти. Неосторожному бедняге становилось понятно, что ни его, ни окружающих, ни даже самого себя геше Курепа уже не считает людьми, пока живыми или уже мёртвыми, а лишь мензурным делением, зарубкой на бесконечной шкале состояний бардо.
Увиденное напомнило ему трудный путь становления ордена Новая Кадампа.
Шаманоборческие мотивы прослеживаются в мистических трактатах более раннего периода, но настоящая теомахия развернулась в конце двадцатых годов, когда Ганден подранг, тибетское правительство в изгнании было скомпрометировано своей лояльностью к нетрадиционным буддийским культам, вроде религии Бон. Последователи далай-ламы XV были объявлены обскурантистами, не без подачи Нанацу, и с обязательным участием китайского Народного союза. По всей территории Тибета и на окраинах Китая, где ещё чудом уцелели дацаны и святые места, связанные с традицией Гелуг, горели кучи ритуальных инструментов и другой различный атрибутив, сделанный в соответствии с традицией бонпо, из костей человека. В Индии началась охота на последователей далай ламы, все, кто открыто или тайно исповедовали гелуг, хватались индийским правительством и судились сообразно букве закона. Кое-кто шутил, что вернулись времена инквизиции.
Когда же главный враг Кадампы был фактически деморализован, последователи ордена принялись за рыбёшек поменьше. Второй статьёй вне закона был объявлен бурят-монгольский шаманизм. В республике Калмыкия во время беспорядков был сожжён храм Тэнгэри Ордон, вслед за ним началось массовое уничтожение древнейших памятников культуры и бесценного реливквария. При поддержке Нанацу Мицу Хитоцу орден Новая Кадампа фактически вытеснил из Бурят-Монголии основные буддийские традиции и стал единоправным владельцем людских душ.