Суетятся, колёсные, вытаскивают своего Курепу (и что за ник такой, курил что ли много?) из джипа, и даже не столько пугает их внешний вид, как то, что они могут передвигаться, невзирая на бешеные удары Ганжонычевских пальцев по пробелу.
Ганжур решает их «зажелатинить», с санитарами часто такое проделывал, хоть и не в таком масштабе. Сгущает вокруг машин воздух, появляется чёрная энергетическая воронка, всасывающая в себя близлежащие дома. А за пределами воронки мир идёт разряженными концентрическими кругами.
Уткорылые создают вокруг Курепы защитный кокон, иначе размазало бы его как помидор в вакууме, напрягаются, разрывая клювами субфизичекую инфраматериальность, и тащат бухлого Курепу куда-то к тротуару. Ганжур ещё сгущает. Теперь, наверное, кубический дециметр воздуха как десять литров воды весит, не ахти, конечно, не магнетары, гроздьями рассыпанные по параллельным измерениям суперкластера Ланиакея, там - горошина материала - сто миллионов тонн, но пойди-попробуй, сделай хоть так, а этим, с клювами, хоть бы хны.
Ганжур ещё сгущает, воронка лиловеет от напряжения, а частицы в центре, разогнанные криптоколлайдером, обретают новейшее агрегатное состояние, и город вокруг, километра два в поперечнике становится туманной дымкой. Но клювастые идут! Вернее, едут. Теперь им точно несладко, как мухам, залитым расплавленным мёдом. Но им совершенно похрену!
Кто-нибудь поумнее этой гориллы проложил бы более серьёзные коннотации, вырастил бы гораздо более мощные аллюзивные ветви. Например? Почему-то на ум приходят только ангелы мрака пера Даниила Андреева, а то и Врубелевской кисти, которые избывают свои грехи в Гашшарве, и, хоть и имеют крылья, но лишены счастья летать, потому что в плотной среде этого слоя возможно только медленное продирание сквозь материальность.
И тут Ганжур совсем испугался, осознал он, что утки его видят! Более того, они знают кто он такой, и какая у него цель, хотя она даже к нему ещё не конца пришла.
И понимает Ганжур своим обезьяньим мозгом, что надо прятаться. Всё отпускает и начинает гаситься. От этого мир приходит в нормальное положение, в режим хайт-тайма, отматывается из кольца назад, улепётывая оттуда во все лопатки, если так можно сказать про мир. Терра, бараки, вот палатка, вот съёженный Ганжур. Сжался, голову в плечи вдавил, трясётся, бедняга. Ему сейчас хочется стать маленьким, маленьким, червячком таким, сидеть себе тухлятинку точить, не думать, ни решать, просто существовать.
Второе.
Данная реальность более для Ганжура приемлема, но эти не поддающиеся общим изменениям утколюди присутствуют и там, хоть оттуда он их и не увидит. О, эти утко-биороботы, Ганжур с испугу назвал их гизмами, будут теперь неотъемлемой часть его жизни, главным ея кошмаром. Но, не смотря на всё это, вторая ветвь гораздо интереснее, вот, даже хотелось бы, чтобы она и имела развитие:
Здесь хватает всё-таки у нашего обезьянина благоразумия не разнести павловский сортир вдрабоган, попробовал только на входе «скулупнуть» его с северной стороны, трещины пошли, штукатурка обсыпалась, да на том и порешали, убай. А скорее всего, чего тут кривить душой, биогизмы напугали нашу сказочную супергориллу.
Высаживают его из «тигра», ведут к посту, нет бы ему пострадать немного, «приняли-таки, что будет, что ждёт!» Но этот балбес как зачарованный смотрит на то, что когда-то было Республиканской больницей.
Назвать это исправительным лагерем он не может, никогда не видел он таких лагерей даже издалека, если только «дисбатом», но и то, откуда, он же, крыса зашнурованная, протрясся в ВЧ № 01588 всю жизнь, даже денег нормально украсть не мог, и, если бы не предпринимательская жилка Лексеича, беспрестанно пульсирующая на командирском потливом лбу, сидел бы на зарплате и сухпае.
Но в целом стало понятно даже тупому подчинённому, что территория охраняемая, и отсюда простым людям свободно не уйти. Не потому даже, что вертухаи из будок будут шмалять, а просто идти некуда. А куда? За кольцо - голодом бомжевать, ждать, пока ОСОЕшники по синей дыне пострелять выедут? Или в терру - крыс жрать, токсичные отходы вдыхать, докуда лёгкие как сетка рабица не станут? Прав был Валера. Бежать некуда. Некуда. НЕКУДА.
И вот тут у него некие страдания возникают: наслушался в госпитальской курилке всяких криминальных одесситов, форумчан с тюремных имиджбордов и прочих насосавшихся. И думает он, что же ему делать, как здороваться, «привет, мужики»? А если скажут: «привет в конюшне стоит, а мужики в поле сено косят», а тогда как: «Здорова, братва»? А если там не братва? Чушкари какие-нибудь с педерасами, и обидятся на «братву», хоть и так обиженные? И вообще что там делают, на входе полотенце топчут, плюют в сторону параши, или нет? Совсем он запутался в своих измышлениях, так, что опять мир остановился, но тут к нему пришла на помощь его вечноюная ипостась, мальчишка Ганжонок, как оказалось, к паузированию реальности по запросам хозяина питавший органическую ненависть.