-Ты чего? - спрашивает Фрол.
-Игогошу жалко.
-Так и скажи, баланду не охота хлебать, - говорит безжалостный Фрол, - зачем Жору, брата его оскорбил?
-Да он задолбал выть, ещё с госпиталя, культяпками машет и воет, его кормят, поят, жопу вытирают, а он спокойно в тишине не даёт посидеть, до, соооль! Мля диез!
Фрол машет рукой.
Гипс несколько театральным жестом поднёс горящую палку к пакле, и пламя занялось. Пришедшие проститься с товарищем расселись у какого-то кустарника и стали смотреть на огонь.
Юра отбыл в мир иной как древнегреческий воин-эллин, в ладье, подожжённой со всех сторон. Сначала факелом вспыхнули его волосы, потом загорелся он сам, как всегда невозмутимо возлежа на спине со сложенными на животе руками. В тризну по нему удавили двух стукачей из второго подотряда, разумеется, с санкции местных капо. Они тоже вынуждены кидать в пасть смерти всякую свою мелочь, чтобы поддерживать баланс. Про повстанцев здесь знали почти все.
[1] Автором использовано латинское обозначение нот: CDEFGAH(B) , до, ре, ми, фа, соль, ля, си соответственно, что соответствует семи ступеням гаммы. Таким образом, сумма 731, зашифрованная подобным образом, будет звучать как си, ми, до, или НЕС в буквенном обозначении (прим. ред.)
doloon .
Авианосец «Принц Такеда» водоизмещением в сто восемьдесят девять тысяч тонн, с палубой в двадцать тысяч квадратных метров, непотопляемый флагман палубной авиации объединённого флота UIOA, несущий тридцать два истребителя Mitsubishi hero 239 - S, маневрировал в Сиамском заливе. Метеорологический вертолёт, оснащённый сверхсовременной аппаратурой, принёс данные о погоде: давление, осадки, скорость и направление ветра. Бортовые компьютеры высчитали возможные погрешности, отчёты ушли наверх, откуда командующему спустили приказ: к вылету готовиться.
По палубе забегали лётчики, всем хотелось быстрее приступить к выполнению боевого задания. По команде оператора полёта в палубу втянулись тормозные компенсаторы, и истребители, вооружённые ракетами воздух-земля, скользя вдоль разметки, взвивались в небо с трамплина.
Пятнадцать машин унеслось на восток, где они вдруг вспыхнули как искры в небе, будто натолкнувшись на невидимую преграду.
Последним шёл мастер-рикусо Мифуна, асс воздухоплавания, коку Дзиэйтай, кавалер ордена Золотого орла, и уже собирался обрушить поток ругани на подчинённых за безалаберное маневрирование, как заметил, что машины без видимой причины начинают взрываться прямо в небе, да что взрываться, бесследно исчезать, оставляя после себя облака пыли.
С ужасом Мифуна заметил, что панорама как на плохом видео стала распадаться. Превратилась в странным образом в некий звук, который был различим визуально, но не был слышим ушами. Наверху, в бездонной голубизне, он вибрировал часто-часто, что никак не отражалось на картинке, а вот внизу! Море, далёкая береговая полоса, куда он собирался спустить двух цепных церберов, как он сам называл ракеты sdf-34, распадалась на куски. Куски эти шевелились как густое варево, или громадная чешуя непредставимого животного, не желавшего оставаться в неподвижности, а когда блоки на секунду разъединялись, между ними проглядывала жуткая чернота.
Мастер-рикусо сам не понял, как влетел в какую-то световую сетку, и время остановилось. Последнее, что он увидел, было огромное железное лицо над чешуйчатой шеей, которое открыло рот, набитый ржавыми зубами и сказало:
-Нга-Ра кнос кхо!
И Мифуна сам стал разваливаться на куски, сначала большие, потом поменьше, и вскоре разъявшись в пыль, слился с ритмом вибрации, превратившей его в бессмысленные и нелогичные узоры, наподобие тех, что получаются на коже барабана, если насыпать на неё песка и стучать палочками.
Ганжур счастлив, хоть его уже не зовут не так, а Диньлей Гензин Гьяцо, и он великий воин света и Алмазный Ирбис Кавагебо, красивый и непобедимый, потому что ему вернули его созидающий логос, который был отнят в клинике, и теперь, он знает его имя - Нга - Ра! Принцип созидания-растворения, Нга-Ра, то, на чём всё держится, и он снова ему друг. И никого дела до того, что на него летят эти самолёты, и он получил изнутри суриджин переплавить их в другое. Он притягивает логос Нга-ра, формирует кумулятивную струю и приближает к себе головы пилотов, забранные в чёрные каски. Говорит с улыбкой: Нга-Ра кнос кхо! А потом растягивает тонкое полотно света и вмешивает бесполезные отныне сгустки энергии в общую среду. И тут слышит:
«У-у-у-ы-у-ы»!
Что-то происходит. Мир как бы меняется, свет выворачивается изнанкой, а она у него что грязь, чёрная, липкая и бесполезная, и Ганжур барахтается в этой грязи, забыв имя логоса. Не то Га-ра нос бро, не то А-рра брос ко, и кажется ему, что только из-за того, что он забыл точное произношение, всё это и происходит с ним, золото превращается в грязь, история повторяется, и Ганжур скоро очнётся в госпитале с трубкой во рту, что эти звуки, тот самый голос, который отнял тогда у него созидательный принцип, и он не хочет повторения, не желает ни госпиталя, ни тессеракта, ни снова получать по роже дубинкой, мысленно увещевает кого-то, что так не бывает, чтоб можно было вернуться в прошлое, но его не слушают: