- Все как есть. - Эрлмен выпустил струю дыма прямо на карту. - Если мне кто-нибудь скажет, что это некультурный город, я разорву его на куски. Куда ни плюнь, сплошь картинные галереи, музеи, выставки, антикварные лавки, миссии и прочая ерунда. Я их все тут отметил. - Он покосился на мрачное лицо Грегсона. - Больно уж их много, Дон. Чересчур.
- Можно и поубавить. - Дон вздохнул, напряжение последних недель все росло внутри, а за последние дни нервы натянулись до отказа. Он заставил себя расслабить мышцы, несколько раз глубоко вздохнул, стараясь забыть о спешке и истерических командах Пенна. - Иностранные фильмы, современное искусство, новомодные картины, выставки абстракционистов - это все ни к чему. Собрания марок, торговые миссии, выставки машин и оборудования тоже долой. Займемся лишь старинным, редкостным, прекрасным.
- Значит, отбирать построже?
- Построже. Твое дело - все необычное, что выставлено на короткое время, взято из частных собраний.
Эрлмен кивнул и принялся переставлять разноцветные булавки, сверяясь с кучей каталогов. Дон отвернулся к окну.
За окном далеко внизу раскинулся город, улицы, точно шрамы, рассекали скопище бетонных людских муравейников, и все это сверкало огнями. Где-то в этом городе, наверно, стоит сейчас другой человек и тоже смотрит в окно мягкий, вежливый, влюбленный в искусство. Человек, который до недавней поры жил как все, подчинялся закону - и вдруг очертя голову ударился в бега, чтобы грабить и воровать.
С чего бы это?
Крушение надежд? Да, это участь всех обитателей Дома Картрайта; и остальные тоже могли бы уйти, однако они этого не сделали. Удрал один Клайгер, и он до сих пор в бегах. Сейчас он где-то здесь, в этом городе, его дар все время предупреждает его об опасности и помогает ускользать от нее, увертываться и оставаться на свободе.
На свободе - для чего?
Дон вздохнул и в тысячный раз подумал: а каково это, быть ясновидцем? Он может заглянуть в будущее... или нет? Конечно, остальные могли бы помочь в поисках, но Пени это запретил. С десятком других ясновидцев Дон расставил бы повсюду ловушки и поймал бы Клайгера просто благодаря численному превосходству. Никому, даже гению, не устоять в такой неравной схватке.
А теперь приходится действовать на свой страх и риск.
Пошел дождь, и окно засверкало отраженным светом.
Дон невольно опять и опять переводил взгляд с далеких огней за окном на искрящиеся капли на стекле. А потом уже и не пытался что-либо разглядеть, стоял и смотрел в одну точку, мысли его бродили неизведанными тропами.
Как?
Как получалось, что он всегда точно знал, где и когда поймает того, кого ищет? В чем она, та малость, что отличает его от остальных? Всю свою жизнь Дон отличался этим нюхом. Он умел угадывать - если это догадка - и никогда не ошибался. Так догадка ли это? Или он просто знал?
За прежние успехи его взяли работать в Разведывательное управление, а дальнейшие неизменные удачи проложили ему путь в особый отдел. Он - охотник на людей и ни разу не упустил свою дичь. И сам не знает, как это ему удается.
Вот так же и Мэлчин не знает, каким образом пользуются своими талантами обитатели Дома Картрайта.
Даже когда отбросили все ненужное, список был еще слишком длинен. Эрлмен тыкал пальцем в карту, от сигареты, свисавшей у него изо рта, вился дымок и тоже словно указывал на разноцветные булавки.
- Больше выкидывать нечего, Дон. Теперь остается просто гадать.
- Не совсем так. - Дон изучал список. - В Доме Картрайта я кое-что узнал об этом Клайгере. Он любитель искусства. Думаю, он все время ходит по музеям и выставкам.
- Ну, тогда он у нас в руках! - с торжеством воскликнул Эрлмен. Расставим людей по всем этим местам, и он сам к нам придет.
Дон поднял брови, и Макс сразу отрезвел.
- Нет. У каждого полицейского в городе есть его фотография и полное описание. Все дороги из столицы перекрыты. Все оперативные группы подключены к слежке. Будь это так легко и просто, мы бы давным-давно его поймали.
Эрлмен снова указал на карту: - Тогда для чего же все это?
- Объединение усилий. - Дон уселся на край кровати. - Полицейские не могут его засечь до тех пор, пока не увидят, а этого-то он как раз и избегает. Почти всегда он теряется в толпе, а лучшей маскировки не придумаешь. Не забывай, Макс, он "видит" все наши ловушки, а раз так, ему увернуться не хитрость.
- Тогда это дохлый номер. - Эрлмен в сердцах придавил каблуком сигарету. - Что ни делай, куда ни подайся, его не поймаешь. Выходит, я зря старался, Дон?
- Нет.
- Но...
- Теперь вопрос, кто кого перехитрит: он меня или я его, - сказал Дон. - До сих пор я действовал так, будто это почти обычная операция. Полагался на помощь извне, даже пытался добиться подмоги специалистов. Но это все не годится. Теперь я попробую сыграть на его же слабых струнках. - Он еще раз взглянул на список, который держал в руках. - Вот что, уходите оба. Мне надо побыть одному.
Бронсон не шелохнулся.
- Слыхал, что сказано? - Эрлмен распахнул дверь. - Убирайся!
Бронсон медленно встал. Он уставился на Дона, и глаза его сверкнули.
- Никуда я не ухожу, - устало сказал Грегсон. - Если хочешь, жди за дверью.
Оставшись один, Дон расшнуровал башмаки, ослабил галстук и снял пиджак. Погасил свет, лег на постель, устремил взгляд в окно, поблескивавшее отраженными огнями. Расслабил все мышцы.
Он всегда так поступал: даст телу полный отдых, а мысль тем временем перебирает и оценивает тысячи собранных сведений и подробностей и приходит к догадке, и это вовсе не догадка, потому что он еще ни разу не ошибся.
Но на этот раз нужно сделать больше, на этот раз его противник человек, который "предвидит" будущее, и ему, Дону, надо "предвидеть" дальше.
Дыханье Дона стало мерным, ровным и глубоким - это была первая стадия самогипноза. Теперь звуки извне уже не мешают ему, ничто его не отвлекает, он может безраздельно сосредоточиться на своей задаче.
Найти Клайгера.
Понять, где он будет и когда.
Найти его, как нашел десятки и десятки других - без сомнений, без колебаний, с твердой уверенностью, что в таком-то месте в такой-то час он застигнет беглеца.
Забыть это чувство, что ты побежден еще до начала борьбы. Забыть, что твой противник обладает необычайным даром. Забыть сложный переплет ткани с узелками событий. Забыть обо всем, помнить только одно - где и когда будет этот человек.
- Галерея Ластрема. - Эрлмен кивнул, потом крякнул: такси резко затормозило, пропуская зазевавшегося пешехода. - Сегодня там закрытый просмотр, вход по пригласительным билетам. Выставка откроется только завтра. - Он покосился на Дона, лицо того в неясном свете казалось еще более измученным. - Ты уверен, что он придет?
- Да.
- Но... - Эрлмен пожал плечами, но так и не задал вопроса, который рвался с языка. - "Выставка китайского искусства, - прочел он в помятом каталоге. - Керамика династий Мин, Хань и Маньчжу". Похоже. Вазато тоже Мин?
Дон кивнул, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он был вымотан, выжат как лимон, но внутри росло ликование. Он знает! Как и почему - сам черт не разберет, но он знает! Клайгер сюда придет, голову на отсечение!
Предъявив свои значки, они миновали дотошного швейцара в ливрее, потом суетливого смотрителя и проследовали в длинный зал, где на сверкающих стеклянных витринах чинно и важно выстроились образчики старинного искусства.
- Завтра все они будут под стеклом, - пояснил смотритель, - но сегодня мы пригласили только избранных и можем себе позволить выставить экспонаты открыто.
- А зачем? - напрямик спросил Эрлмен. - Для чего это надо?
- Вы не знаток, сразу видно, - сказал смотритель. - Не то вы бы знали, что керамика не одними красками хороша. Ее надо еще и потрогать, не только на глаз насладиться, а и на ощупь. Наши посетители все больше коллекционеры, они в этом толк знают. И потом, когда керамика заперта в витрине, ее видно только с одной точки, а тогда всю ее красоту понять невозможно. - Он вдруг растревожился. - Вы не сказали, зачем вы здесь. Надеюсь, не случится ничего такого, чтобы...