Пальцы Майлза все еще лежали на ее плече, и она чувствовала их тепло. Внутренний голос подсказывал Кристине отказаться от приглашения, но вдруг она поняла, что не может этого сделать. Это будет невежливо.
— Спасибо. — Кристи натянуто улыбнулась и как бы случайно отвела руку Кента. — С удовольствием.
— Пойдемте в гостиную.
Здесь Кристи сидела последние несколько часов в ожидании Майлза, перелистывая страницы деловых журналов. Кент подошел к бару у дальней стены, а гостья робко опустилась на краешек черного кожаного кресла.
Что-то знакомое ощущалось в этой комнате, через открытые окна которой был виден бушующий океан и мерцающие огоньки города. Эта обстановка очень подошла бы Джералду, печально подумала Кристина, и перед ее мысленным взором возник образ мужа в роскошном отличного покроя костюме, с аккуратно уложенными волосами и холеными руками…
Этот дом, так же как их дом в Нью-Йорке, был холоден, лишен теплоты, уюта и, если бы не разбросанные детские игрушки и потрепанные книжки да та картина в кабинете…
Звук вылетающей из бутылки пробки вернул Кристину к действительности. Она подняла глаза и увидела, как Майк наполняет хрустальные бокалы золотистым шампанским.
— За новорожденную, — произнес он.
— За новорожденную. — Отпив из бокала, Кристи поинтересовалась, как собираются назвать малышку.
— Они назовут ее Мария. Я буду крестным, — гордо сообщил Кент.
— Симпатичное имя. — Между собеседниками чувствовалась какая-то напряженность. Кристи думала: вот такое же ощущение было у нее на первом свидании… Какая нелепость! Просто Майлз Кент не хотел праздновать рождение племянницы в одиночестве.
Казалось, это соображение должно было ее успокоить, но нет. Да и Майлз, похоже, не торопился нарушать неловкое молчание — вряд ли он вообще замечал свою гостью. Тогда Кристина решила заговорить сама. Отчаянно захотев, чтобы Кент наконец сел, она весело спросила:
— А раньше вы были крестным отцом? — Браво, Кристи! Ты прирожденный дипломат.
— Нет, это мой первый опыт, — последовал спокойный ответ.
— А детей вы любите? — не унималась в попытке поддержать беседу Кристина.
— Мне нравятся Робби и Бобби. С этими мальчишками никогда не бывает скучно, — дал себя втянуть в беседу Майлз. — Жаль, что у меня нет возможности проводить с ними побольше времени.
Кристина в недоумении приподняла бровь.
— Всегда можно найти время для любимого занятия. — Она сейчас была похожа на строгую учительницу, выговаривающую нерадивому ученику за невыполненное задание.
— Работа важнее удовольствия, мисс Лоури, — тихо ответил Майлз, а взгляд серых глаз не оставлял сомнений, что он думает о неработающих людях. — Когда у человека есть свое дело, на другие вещи почти не остается времени.
— Но должно же быть какое-то равновесие между работой и личной жизнью, — спокойно заметила Кристина. — Это ведь очень важно…
— Равновесие? — Майк допил шампанское и поставил бокал на стол. — По-моему, вы говорите банальности: мол, только одна работа делает человека неинтересным. Итак, Кристина Лоури, вы считаете меня неинтересным?
Да он просто смеется над ней. В серых глазах Майка играли озорные огоньки, а задорная улыбка обнажила ряд белых ровных зубов. Кристина почувствовала, как ее лицо заливается краской, но даже когда Майк с довольным видом засунул руки в карманы и принялся раскачиваться на каблуках, словно играл на ее нервах, она и не подумала уклониться от брошенного вызова.
— Я слишком плохо знаю вас, мистер Кент. И не могу судить, насколько вы интересны. — Она дерзко вскинула голову. — Выглядите вы, конечно, неплохо, о чем вам наверняка сообщает зеркало каждое утро, когда вы бреетесь. Но мне ваша жизнь кажется немного… ограниченной… вряд ли кто-то выдержит долго рядом с вами, не заскучав.
— Люди, работающие со мной, слишком заняты, чтобы скучать, — парировал Майк. — А скажите-ка, мисс Лоури… есть ли равновесие в вашей жизни?
— Нет, — честно ответила Кристина. — Думаю, что нет.
— Тогда почему вы осуждаете меня? — Брови Майка удивленно полезли вверх.
— Дело в том, — с оттенком превосходства заявила Кристи, — что я, в отличие от вас, стремлюсь достичь этого равновесия. Жизнь — не генеральная репетиция. Может, откладывая на потом вещи, кажущиеся вам менее нужными, нежели работа, в один прекрасный момент вы поймете, что упустили нечто, гораздо более важное.
— Человек делает то, что должен делать, — неторопливо проговорил Кент. И хотя это говорилось в шутливом тоне, огонек в глазах Майлза исчез. Он больше не смеялся над Кристиной, не бросал ей вызов. Лицо его вдруг помрачнело, словно он вспомнил о чем-то неприятном…