— Но если он взял их…
— Тогда я буду об этом знать, вот и все. Конец. Нет, это не конец, а только начало. Только в тринадцать лет легко думать, что, узнав такое об отце, можно просто отмахнуться и забыть. Лиза сама не понимает, о чем просит.
— Знаешь, я уже искала деньги, — сказала она. — Здесь их нет.
Господи, оказывается, девочка не так проста — сама обыскала все шкафы. Каттер прикрыл глаза и прислонился к стене затылком. Это плохо, очень плохо.
— Каттер!
Он неохотно открыл глаза.
— Пожалуйста!
Она возненавидит его, когда он скажет ей, что Харви — вор. Ему предстоит рыться в том, чего он не хочет знать. И Лиза потом не захочет, чтобы он это знал. А уж Адриана…
Единственная женщина, которая способна сказать ему что-то новое, недосягаема. Она даже не в силах признать, что ночь — темная. Адриана — ключ ко всему. Если бы разговорить ее, выяснить, что она скрывает… И тут его озарило: Лиза поможет ему подобраться к тайне. Расследование по просьбе Лизы может санкционировать сама Адриана. Тогда у него будет законное право задавать вопросы и Адриане придется ответить. Пусть это будет половина ответа — реакция южной леди. А не сумеет докопаться до истины — только его вина.
Вдруг он забыл о том, чего хочет Джонатан Раунд и даже — чего хочет Лиза. Теперь уже он сам желает дойти до конца — понять, отчего Адриана каждый раз напрягается при упоминании о муже и прячется за сияющей улыбкой. Почему ее губы говорят одно, а глаза — совсем другое. Даже если это не имеет никакого отношения к деньгам, он хочет знать.
— Если я начну копать в этом направлении, мне надо сказать твоей маме. Не могу же я шпионить у нее за спиной.
«Ну конечно, Мэтчет, ты почти святой», — усмехнулся он про себя.
Лиза отчаянно замотала головой — хвостик на затылке закачался.
— Нет, ни за что! Мама будет против. А уж бабушка… Это исключено. Он поднял руку.
— Подожди и подумай минутку. Если уж кто и знает, что происходило с твоим отцом, так это мама.
— Ты думаешь, мама как-то связана… — Лиза замолчала в ужасе.
— Нет, конечно, нет. Но она знает о делах твоего отца больше других.
Значит, она простит воровство отцу, но не матери. Если Адриана как-то и замешана, Лиза никогда об этом не узнает — с этим она просто не справится. И Джонатану Раунду он тоже не скажет. С этого дня тот не получит ни одного счета из его страховой компании — теперь он работает только на себя. Каттер поднялся.
— Заметано, малыш. Ты получишь, чего хочешь.
— Вот и ладно, — согласилась Лиза без особого энтузиазма. — Можешь сказать маме, что я наняла тебя. Только прежде убедись, что я надежно спряталась. Вскочила и протянула ему руку. — Договорились?
— Договорились. — Он пожал ей руку.
— Тогда считай, что меня уже здесь нет. — Лиза направилась к двери. — Не вернусь, пока не уляжется шквальный огонь. Пусть мама сама позовет меня для «маленького разговора». — Девочка вздохнула, остановилась у двери, еще раз серьезно взглянула на него. — Спасибо.
Каттер кивнул. Едва за Лизой закрылась дверь спальни, он пошел искать Адриану.
— Она что, с ума сошла? — Адриана тяжело опустилась на край кедрового сундука, на котором стояла.
Шторы, только что снятые с окна спальни, выскользнули у нее из рук и легли на пол.
— Я, конечно, не возьму с нее денег. Адриана решительно на него взглянула. Она-то думала, все уже позади, девочка поняла. На прошлой неделе серьезно поговорила с Лизой, узнав, что Раунд приходил к ней в школу. Лиза кивала, даже поплакала немного, а потом согласилась, что ее отец не имеет ни малейшего отношения к пропавшим деньгам.
Прекратить бы этот кошмар… Почему ее просто не оставят в покое? Она не желает говорить об этом, даже думать. В ней закипала ярость: это нечестно — не она завела интрижку, не она украла деньги, бросила семью, поехала в аэропорт с билетом в один конец в кармане… Так почему все мучают ее? Почему не могут похоронить всю эту историю?
— Лиза хочет, чтобы ты… — Она осторожно подбирала слова.
— Скажем, просто посмотрел вокруг. Может быть, я могу сделать что-то стоящее.
Глаза у Каттера снова темны и непроницаемы — смотрят в упор.
— Она считает, ты можешь сделать что угодно, — пробормотала Адриана. — Ты у нас теперь герой.
С самого воскресенья девочка не переставала говорить о Каттере. «Разве он не чудо, мама? Ты когда-нибудь такое видела? То, как он спас этого малыша, прямо как в кино!» Адриана позволяла ей все эти восторги, пока Лиза однажды не подытожила:
— Отец на его месте просто вынул бы сотовый и набрал девятьсот одиннадцать.
Только тогда она ее остановила…
— Сомневаюсь, что смогу больше, чем полиция. Прошло шесть месяцев, здесь уже почти нечего расследовать.
Он стоял перед ней — такой сильный, мужественный, надежный. Понятно, что чувствует Лиза, — она сама обратилась бы за ответами к Каттеру. Но у нее уже есть ответы. А вот у него их не будет никогда, и она ему ничем не поможет.
— Если ты не хочешь, чтобы я этим занимался, — скажи, Лизе придется смириться.
— Нет, она не успокоится. Лиза похожа на Харви: ей нужно знать все, до конца. В этом возрасте, когда все драматизируется, да еще с ее фантазией… И ведь так будет продолжаться, а Лиза тем временем будет ждать, прислонив к двери свою юную головку, забитую Бог знает чем. — Продолжай, делай все, что нужно. Может быть, так ей спокойнее.
— Ты уверена?
Адриана кивнула. На короткое время жизнь станет несколько сложнее, но потом все уляжется. Каттер ничего не выяснит. Потому что только она знает правду. Улыбнется и скажет, что все отлично.
Она и улыбнулась, хотя улыбка получилась мрачноватой.
— Мне кажется, ты хочешь задать мне несколько вопросов.
Каттер сел на кровать, которую Адриана закрыла пленкой, готовясь к покраске. Он по-настоящему беспокоился: как, в какой форме задавать вопросы, которые должен задать? Ему тревожно за Адриану — не очень-то это приятные вопросы.
— Расскажи мне о Харви.
— Он был хорошим человеком, хорошим… Каттер тут же прервал ее литанию, которую она повторяла раз за разом в полиции, да и себе, словно заклинание.
— Лиза сказала, что последние два года он редко появлялся дома. Даже не помнит толком, как он выглядел.
Губы у Адрианы сами собой попытались сложиться в очередную вежливую улыбку. Что ж, начнем сначала…
— Мы были женаты пятнадцать лет. У каждого брака есть взлеты и падения. Мы были… Харви много путешествовал.
— Деловые поездки?
— Здесь, в Литтл-Роке, бизнес продвигается медленно. Ему приходилось создавать клиентуру вне города. — Она пыталась сдержать дрожь в голосе.
— В каких городах?
Странно, но это даже хуже, чем допрос в полиции. Каттер не делает никаких заметок, но его мозг впитывает информацию, как губка.
— Оклахома, Мемфис, Дал… Даллас.
— В Далласе есть что-то особенное? Вот черт… этот человек провел двадцать лет в разведке, не стоит забывать об этом.
— Нет, — солгала она.
У нее в шкафу не лежит билет до Далласа в один конец. В Далласе нет ничего особенного.
— Расскажи мне о деньгах.
— Двадцать пять тысяч долларов.
— Пропали со счета одного из клиентов, так? Она кивнула.
— Еще кто-нибудь имел доступ к счету клиента?
— Не знаю.
— Мог ли Харви взять их? Я имею в виду — у него была техническая возможность?
— Да… впрочем, не знаю. Да. — Она сцепила руки на коленях. — Да. Он был очень хорошим бухгалтером, прекрасно владел и числами, и компьютером.
— Это он взял их? — мягко проговорил Каттер.
— Не знаю.
— Если бы он взял их, где они могли бы быть?
— Не знаю.
Каттер посмотрел на нее. Она прямо встретила его взгляд. Он ждал — она не отводила глаз.
— У тебя есть список его клиентов? Может быть, я захочу поговорить с кем-то из них.