— Вот теперь прикажи мне уйти… — пробормотал он, отрываясь от ее губ и целуя в подбородок. — Поцелуй меня, а потом прогони!
— Уходи.
Она воспользовалась его изумлением, чтобы освободиться. Волосы выскользнули у него из руки. У нее в глазах совсем не было боли, когда она отступила и посмотрела на него, тяжело дыша. От сумасшедшей страсти сердце у нее неровно билось, но Адриана упрямо отказывалась покоряться своему сердцу.
— Черти и дьяволы! — взорвался он, чувствуя странную пустоту. — Я ведь пытаюсь помочь!
— «Помочь»? — резко и недоверчиво рассмеялась она. — Помню, отец говорил тебе, что все можно починить, но ты сам признал — у тебя нет его таланта. Еще немного помощи с твоей стороны — и моя семья развалится на части!
Эти слова ударили его, словно ножом, у него закружилась голова. Едва отметив, как хлопнула дверь, он остался стоять во дворе один. Заработали фонтанчики, поливая газон. Ботинки и джинсы у него тут же покрылись капельками воды, руки окутал влажный туман. Но он ничего не замечал, прошел назад к фургону, завел двигатель, выехал на дорогу и помчался на север, ничего перед собой не видя.
Адриана права. Его работа — найти деньги, а не заставлять Адриану искать новую жизнь. В результате не нашел ни того ни другого. Лишь разрушает все, к чему прикасается.
Каттер остановил фургон у подъездной дорожки к родительскому дому, прежде чем понял, куда едет. Перед закрытой дверью гаража стояла машина брата. Петунии разрослись вдоль дорожки, газета перед дверью на крыльце, из гостиной доносятся голоса… Он пришел сюда в поисках семейного тепла, безопасности и утешения.
Отец, как всегда, в кресле, туг же мать и брат Том — все трое беззаботно болтают. Увидели его, замолчали.
— Каттер! — воскликнула мать и, поднявшись, чмокнула его в щеку. — Ты как раз вовремя — мы собирались позвонить тебе и пригласить на ужин. Нам надо кое-что с тобой обсудить.
Он встретил взгляд брата и понял: что бы это ни было, ничего хорошего ждать не приходится.
— Садись, садись! — Мать примостилась на краешке дивана и похлопала по сиденью рядом с собой. — Разве не здорово? Мы сегодня собрались всей семьей.
— Просто скажи ему, мама, — произнес Том.
— Что ж, у нас хорошие новости, правда. — Она глубоко вздохнула и выпалила:
— Мы с отцом решили купить квартиру, собираемся продать дом. — И робко улыбнулась. — Правда, отлично?
Глава 8
Адриана уже ударила его, а теперь родная мать всаживает ему в грудь еще один нож. А что об этом думает брат? Том — тоже темноволосый, как Каттер, на три года моложе и на двадцать фунтов тяжелее. Каждый вечер жена-итальянка готовит ему лазанью, канноли и маникотти.
— Эй, не смотри на меня так! — запротестовал Том. — Я сам сегодня впервые об этом услышал.
Каттер круто повернулся и направился на кухню. Достал из холодильника три бутылки пива и, вернувшись, протянул одну брату. Прежде чем отдать отцу, открыл пробку и подождал, пока тот крепко возьмется за холодную бутылку. После двух хороших глотков почувствовал себя достаточно спокойно, чтобы спросить:
— Где же?
— Мы присмотрели милую квартирку, с двумя спальнями и одной ванной, ответила мать. — Как они их называют, Питер, — бунгало? Да, кажется, бунгало. Все в штукатурке и плитке, совсем не требует ремонта. О дворе заботится правление, и там…
— Это на Хайлэнд-Фоллз, — вставил Том. О, черт, этого он и боялся.
— Пап, Хайлэнд-Фоллз — это же один из домов для престарелых. Сначала вы живете в таком бунгало, потом переходите под опеку врачей и целый день смотрите мыльные оперы, не вылезая из инвалидных кресел.
— Я очень внимательно рассмотрел все варианты, — вступил в разговор отец. — Не так уж плохо. — Занявшись бутылкой пива, он избегал смотреть Каттеру в глаза.
— Вы любите этот дом, привыкли к соседям. Больше нигде вы не будете так счастливы.
— Я буду счастлива там, где твой отец не будет спать на кушетке, потому что у него слишком болят ноги, чтобы подняться в спальню. — Слова матери прозвучали непривычно строго. — Там, где не придется ежедневно прибирать пустые, пыльные комнаты.
— Мам, — начал Том, — ты же знаешь, мы с Люси предлагали послать девочек тебе в помощь…
— Но ты ведь сам сказал: переехать — неплохая идея, — проговорила мать смущенно.
— Ты так сказал? — Каттер нахмурился, глядя на брата. — Черт возьми. Том, что с тобой такое?
— Что ж, — начал Том рассудительным тоном, который всегда выводил Каттера из себя. Он отставил пиво и неловко переводил взгляд с одного на другого, по-моему, переехать на меньшую площадь разумно — проще заботиться.
— Но не в дом же для престарелых!
— А мы и есть престарелые, Каттер, — спокойно констатировала Мэри. — За исключением мистера Пирсона, все наши друзья, жившие на этой улице, или умерли, или живут с детьми, или продали дома и уехали в Аризону.
— Мы с Люси предлагали вам переехать к нам, — напомнил Том. — У нас хватит места.
— Мы не хотим жить с вами. Ты очень хороший мальчик. — Мать протянула руку и потрепала его по колену.
— Пап? — вопросительно произнес Каттер. Неужели отец хочет продать дом, который выстроил своими руками? Дом этот всегда был для него источником гордости. Каттер повторил свое обращение, потому что отец молча потягивал пиво.
— Решил — пора, — только и молвил Пит Мэтчет.
Каттер сел на диван рядом с матерью. Что ж, значит, так тому и быть. Раз отец сказал свое решение — все. Он молча смотрел на того, кто вырастил его и научил всему, что знал сам о дереве, о жизни, о том, что хорошо и что плохо. Питер Мэтчет совсем утонул в большом оранжево-желтом цветастом кресле, с которым он уже никогда не расстанется, непременно заберет с собой, и старая, громоздкая вещь будет торчать в новой квартире инородным телом. И родители сами покажутся такими же старыми и изношенными в окружении белых, холодных стен, без полок с игрушками, с неопределенного цвета ковром, не заляпанным домашними животными и внуками.
Этого он тоже не в силах поправить, осознал Каттер. Очередной провал. Глупо, напрасно надеяться — не вернешь семи десятков прошедших лет, возраст и усталость неумолимы.
Вся его жизнь — сплошной пример напрасных усилий. Играя в прятки, день за днем рискуя шкурой во время «холодной войны», он напрасно старался. Борьба с запоями и романами Марши тоже не стоила его усилий. А стремление открыть правду Адриане вообще обернулось катастрофой. Пробить головой стену — попытка, обреченная на неудачу.
— Вот вы спросили, хотим ли мы с Люси жить здесь, — заговорил Том. — Но нам еще восемь лет выплачивать деньги за дом. Да и детям нравится школа, где они учатся. Не думаю, что нам стоит переезжать.
— А как насчет тебя, дорогой? — Мэри мило улыбнулась Каттеру. — Тебе всегда было по душе это место.
— Нет, мама. — Каттер встал — ему нужен лишь его собственный, пустой и бездушный дом, где надежный, не знающий времени, неизменный дуб ждет его возвращения. — Нет, я не хочу жить здесь. Но я знаю хорошего риэлтера, попрошу ее зайти.
Воскресным утром Адриана проснулась поздно. Полночи она проворочалась, вспоминая последний поцелуй Каттера. Он так внимательно следил, какой эффект на нее производит его поцелуй, так ждал, что она потянется к нему, — и добился только обратного.