— Ну, так расскажи нам обо всем! — попросила Бланш. Она снимала лак с ногтей, сидя рядом с Лизой. — Ты сейчас работаешь на милого мистера Семсона?
Адриана кивнула.
— Очень спокойный профессионал. И не зовет меня «сладенькой».
— Мне никогда не нравился Лу, — призналась Бланш. — По-моему, он красит волосы — слишком уж светлые, тебе не кажется? Рада, что у тебя хватило мужества уйти.
— Лу никогда не изменится — вот и все. И я никогда не смогу с ним нормально работать. Пришлось посмотреть в лицо фактам.
Это Каттер научил ее — с фактами не поспоришь, и надо быть честной с собой и с теми, кого любишь. Его взгляд на вещи иногда циничен, но он никогда не лжет.
— Я и сама недолюбливаю эти факты, — заявила Бланш. — Как ты думаешь, коралловый или персиковый? — И протянула Адриане два флакончика с лаком.
— Персиковый какой-то уж слишком… — авторитетно высказалась Лиза. Лучше коралловый.
— Пожалуй. — Она открутила колпачок. — Два ногтя поломала сегодня в доме Мэтчетов.
— Значит, они все же решились? — Адриана надеялась, что родители, ради Каттера, передумают.
— Конечно. Очаровательная пара. Жаль, что у него артрит.
— Каттер был там? — спросила Лиза, прежде чем Адриана задала тот же вопрос.
— Вся семья была. И Каттер, и его брат с женой — такой маленькой темноволосой леди, из тех, что вечно беременны. У них дюжина детей, носятся вокруг, как бесенята. Но скоро я уже не жалела, привыкла ко всем этим милым людям.
— И что же дальше, бабушка?
— Господи Боже, это прямо как похороны! Мать все время промокала глаза, пока я ставила знак продажи. Они стояли полукругом, в тишине, опираясь друг на друга. Я уже подумывала попросить кого-нибудь из них произнести надгробные слова.
Лиза рассмеялась, но Адриана выступила в их защиту:
— Тяжело продавать дом, выстроенный своими руками, где росли твои дети, ведь он полон воспоминаний.
— Пожалуйста, избавь меня! — простонала Бланш. — Я уже все это слышала — о перилах, каминной полке и так далее. — И картинно взмахнула маленькой ручкой. — Каттер слонялся вокруг, как потерянный, подбирал вещи и снова клал назад. Провел столько времени в саду, словно собирался там поселиться.
Адриана вспомнила сад и все, что там произошло. Она думала об этом долгими бессонными ночами.
— Это прекрасный дом, — сказала она.
— Да, прекрасный старый дом. Мне нравятся такие дома, но список всего, что в них надо ремонтировать, обычно длиной с километр. Двери скрипят, линолеум наверху и в ванной надо заменить, ну и так далее.
— Последние два года отец Каттера тяжело болеет.
— Да, конечно, — согласилась Бланш. — Но все эти вещи не имеют ничего общего с артритом. Просто такие мелочи люди обычно забывают делать, если долго живут в одном доме. Всегда откладывают мелкий ремонт на потом — ведь впереди еще куча времени. Такова уж человеческая природа. Я пыталась объяснить это Каттеру, но он вел себя так, словно я несу полную чушь.
— Возможно, он воспринял это как критику своего отца — он очень им гордится.
— А тот, в свою очередь, очень гордится Каттером, буквально молится на него. — И многозначительно взглянула на Адриану. — Последнее время все только о нем и говорят: Каттер то, Каттер это… И сколько это будет продолжаться?
— Я стараюсь убедить маму позвонить ему, но она не слушает, — вмешалась Лиза, откладывая тетрадь и перестав притворяться, будто занимается уроками.
— Говорю же вам обеим в последний раз: когда мы виделись, он совершенно ясно дал мне понять, что его работа закончена. — Адриана подошла к холодильнику налить себе чаю со льдом, спокойно посмотрела на мать и дочь и добавила:
— Все тут кончено. Понятно вам? — Ей удалось произнести эти страшные слова без запинки, но внутри она содрогнулась: никогда больше не видеть Каттера…
— А если что-то сломается — он придет починить? — осведомилась Лиза.
— С чего бы вдруг? — засомневалась Бланш. — Вы еще и не ступали в новую ванную. Он может подумать, что вы его преследуете.
— Там пахнет стружкой — прямо как сам Каттер, — как бы защищаясь, пробормотала Лиза. — Такой приятный запах…
В дверь зазвонили. Адриана скинула туфли и пошла к двери со стаканом в руке, — слава Богу, что кончился этот разговор. Она распахнула дверь — и стакан выскользнул из онемевших пальцев: на пороге стоял Каттер.
Он дал себе минутку, чтобы рассмотреть ее как следует — до чего хороша в этой короткой джинсовой безрукавке поверх белого атласного топика, заправленного в джинсы. Раньше он не видел ее в столь непритязательной одежде и только один раз застал без макияжа. Так ей даже лучше — моложе, свежее.
Впрочем, сегодня, именно сегодня, ей лучше было бы не снимать доспехов, чтобы выслушать то, что он собирается сказать.
— Мам, это Тайлер? Он сказал, что зайдет. Мы хотели вместе делать уроки… Ох, Каттер!
Он заметил, что изменилась не только Адриана — Лиза похудела не меньше чем фунтов на пять. Блестящие зеленые глаза выделялись на личике, неожиданно хрупком и нежном.
— Привет, детка! Отлично выглядишь.
— Спасибо. — Девочка вспыхнула, польщенная. Они не разговаривали с того самого ужасного ужина. Каттер не знал, как с ней заговорить, но, в конце концов, решил, что прямая дорога — самая лучшая.
— Ты тоже отлично выглядишь, — пробормотала Лиза. — Я хочу сказать…
— И я тоже этим вечером выгляжу просто великолепно, если позволите, встряла Бланш, подходя к двери и сосредоточенно дуя на ногти, на которых подсыхал свежий слой лака. — Именно поэтому мы с Лизой отправляемся сегодня гулять.
— Но… — попробовала возразить Лиза.
— Мы вернемся через час или около того. Принесем еду из китайского ресторана. Адриана, дорогая, не занимайся ужином! — И подтолкнула Лизу к открытой двери, помахав на прощание рукой. — А вы с Каттером пока просто посидите и мило побеседуйте.
— Ax!.. — вздохнула Лиза, словно ее посетило некое озарение, и тоже обернулась и помахала им через плечо. — Точно, побеседуйте.
— Мне было так приятно сегодня познакомиться с твоими родителями, Каттер! — доложила Бланш, прежде чем завести машину и медленно отъехать.
Адриана не произнесла ни слова с тех пор, как открыла дверь. Спокойная босоногая женщина исчезла. Каттер успел подхватить стакан, выпавший из ее руки.
— Мне можно войти?
Она автоматически отступила. Он вошел и в смущении остановился в холле. Черт, как же ему начать?
— Может, присядем? — спросил он.
Не говоря ни слова, Адриана провела его на кухню и уселась за стол. Подобрала карандаш, лежавший за стопкой Лизиных книг и тетрадей, и крепко его сжала, словно собиралась что-то писать. Он сел напротив и поставил стакан на стол. Покашлял, отодвинул стакан, снова покашлял.
— У меня есть для тебя кое-что, — наконец вымолвил он. — Это от Харви.
— Что-о?! — Изумленная, она вперила в него взгляд и издала странный, сдавленный смешок. — О чем это ты?
Он оставил в покое стакан и достал из кармана измятый конверт. С того дня, когда Кенди отдала ему письмо, он носил его с собой постоянно. Мелькала мысль отослать его Адриане по почте, а не отдавать лично. Целую неделю раздумывал, но с каждым днем ему становилось все яснее, что он испытывает к Адриане сильное и серьезное чувство.
Увидев надпись на конверте, Адриана побледнела. Он протянул ей письмо, но она взяла не сразу, еще долго смотрела. Наконец, ее пальцы отпустили карандаш, он подкатился к краю стола и упал на пол. Дрожащей рукой Адриана взяла конверт, вынула листок и стала читать, осторожно держа за края.
Каттер ждал, наблюдая, как ее взгляд скользит от начала строки к концу. В какую-то минуту она прижала руку к губам, словно подавляя рыдание, глаза у нее наполнились слезами. Он не ожидал, что Адриана будет читать письмо сразу же, перед ним, — думал, сначала попросит его…