– Над Судьёй ведь ты посмеялась. А я тоже... пока... воплощаю Справедливость.
Она встряхивает кудрями, мне слышится хрустальный звон.
– Ты и сам в это не веришь. Ты маленький талисман. Камень в заклинании. Но слишком много растратил удачи. Теперь всё будет...
Неожиданно вьюга накрывает меня волной, запахом стали – Солэй отпускает белое полотно, обнимает моё лицо ладонями – они обжигающе холодны.
– Не возвращайся к нему, оставайся со мной. Я изменю тебя. Будешь мне помогать.
К сожалению, Солэй совершенно безумна. Верит, что она – Грёза, или одна из её теней на земле, воплощение давно исчезнувшей Эльс, Старшей Сестры, давно покинувшей мир. Верит, что внизу, среди охранительных камней, спит её кровожадное Дитя – Хаос, тот, кому принадлежит мир из алой книги. Дайнорд хочет найти его, попросить свою сестру назад. Пожалуй, он так же безумен. Нужно обо всём рассказать. Должен же быть какой-то смысл в том, что я здесь.
– К сожалению, – отвечаю мягко, как когда-то в Свите, – вынужден отказаться.
Отвожу её ладони от лица. Они словно вмёрзли в мою плоть, успеваю испугаться, но она уступает:
– Говорила – откажешься.
От того, что очаг всё дышит на нас обволакивающим жаром, от того, что мы сидим так близко, соприкасаясь коленями, и от того, что присутствие Солэй я при этом почти не ощущаю, время перемешивается у меня в голове густым варевом – вот так же сидели мы с сестрёнкой Мист под дубовым столом, в кухне, огромной, как целое государство, прятались и выжидали, когда можно будет выхватить картошку из углей камина, или незаметно сбежать в сад-лабиринт. Однажды мой побег затянулся, и я оказался в коридорах высокого замка, меня заметили, сочли способным, я попал в Свиту... истратил всю удачу?.. Или это случилось позже?.. Или происходит сейчас?..
– О чём ты хотел спросить?
Снежинки кружатся между нами, не тронутые теплом.
– Для чего Дайнорд приходил к тебе? О чём просил? Если он задумал что-то против закона, я хочу рассказать об этом.
– Ему нужно попасть к дому Хаоса. Но у него есть предназначение, он прошёл обряд. Не может преступить Справедливость. А вот тем, что в его владении, он может распоряжаться. Такие у вас теперь законы. Близко земля, где сердце не бьётся, – её яркая улыбка раздвигается взрезанной раной, – но твоё-то ещё стучит?
Честно признаюсь:
– Я запутался.
Солэй смотрит на меня сочувственно, как на калечного жеребёнка – жалость к тому, кто не сможет исполнить своей судьбы. Из-за моей глупости так решила.
– Он хотел, чтобы я открыла путь в эти земли, они запретны. Но зачем ему? Может и сам. Кровь откроет путь. Он зашёл так далеко, сделает что угодно.
Больше мне ничего не удаётся добиться. Она лишь снова и снова предлагает остаться с ней, обещает помочь, а я снова и снова отказываюсь. Когда заколдованный круг этих слов выматывает все силы, я поднимаю глаза. Пролом крыши над нами тоже круглый. Отсветы бури вспыхивают там. Эхо Рэйгра. Эхо сердца мира. Я не один. Всё узнаю, вернусь, расскажу.
– Если исполнишь своё желание, – лицо Солэй скрывает от меня небо, она пахнет зимой, – если вернёшься домой...
Её губы вмораживают что-то мне в душу.
***
Меня будит зыбкая морось рассвета, ощущение влажного мрамора под щекой. Одежда отсырела, потяжелела за ночь. Утро заливает останки башни прозрачным сиянием. Очаг остыл, словно тысячи лет никем не тронутый. Глиняная чашка, в которой был вчера мой травяной чай, лежит, опрокинутая, на боку. Солэй исчезла, исчез запах дыма и запах зимы, исчезла белая пряжа. Не знаю, была ли она здесь вообще, или это сон, поднявшийся из земли в надломе древних сражений – как живые сны, парящие над Рэйгра.
Как я скучаю.
Погода исправилась, а может, здесь и правда с солнцем минует весь год – спускаясь с холма, я щурюсь от света. Долина сегодня приветливей, ярче, сверкает росой, озёра ловят течение неба. Выходя из тени охранительных камней, я боюсь заблудиться, так этот утренний мир непохож на ночной – но что-то ведёт меня, щекочущее, тревожное чувство, нить, выскальзывающая меж пальцев.