Чтобы спасти положение, Патриция безапелляционно заявила:
— Само собой, ей надо спать, мистер Грэммер. Просто я решила, что если девочка поспит на свежем воздухе, ей от этого будет только польза.
Патриция уже заметила в холле складную детскую коляску, да и вообще няньки, похоже, только тем и занимаются, что непрерывно толкают перед собой коляски со своими подопечными по разным паркам.
Наблюдая, как Шелл осторожно вкладывает в ручку Мэри пластмассовую ложечку с едой, Патриция почувствовала, что, наконец, взяла дело в свои руки. Приняв так называемое решение отправиться в парк, где ребенок будет спать на свежем воздухе, она сумела рассеять подозрения Шелла Грэммера, если таковые имелись, и взять ситуацию под контроль.
— Хорошо, пойдем гулять вместе, — неожиданно объявил Шелл.
У Патриции внутри все перевернулось. Она положила вилку с нацепленным на нее кусочком жареной форели назад в тарелку. Прогулка планировалась, чтобы избавиться от его общества, а вовсе не для того, чтобы наслаждаться им!
Патриции просто необходим был глоток свободы. До сих пор она ни на минуту не оставалась одна, и у нее даже не было времени поразмыслить над тем, как отплатить Шеллу за Дану.
— В этом нет никакой необходимости, мистер Грэммер. — Девушка молила Бога, чтобы ее голос прозвучал ровно и кротко, однако, подняв глаза, она встретила холодный испытующий взгляд.
— Меня зовут Шелл. И здесь я решаю, что необходимо, а что — нет.
На это возразить было нечего. Патриция собрала всю свою изобретательность и попробовала зайти с другой стороны:
— Вы наняли меня присматривать за ребенком, мистер... Шелл. Я полагаю, это было сделано с целью освободить вас от забот о девочке, чтобы вы могли заняться другими делами.
Не зря же знойная Линда пела, что он, наконец, сможет жить своей жизнью! Патриция была крайне удивлена, что при его репутации Грэммер не умчался куда-нибудь сразу после ее прихода.
— Если вы сомневаетесь в моей профессиональной пригодности...
Девушка не закончила фразу, поражаясь собственной дерзости. Он же стоял рядом, когда она надевала девочке памперс, так что имел полную возможность убедиться в ее «компетентности». Она сдвинула застежку на липучке слишком далеко набок, так, что с другой стороны ее едва хватило, чтобы застегнуть памперс, и единственное, что оставалось, чтобы прикрыть неуклюжую кособокую конструкцию, — это натянуть на малышку ярко-зеленые штанишки. Так что слова «профессиональная пригодность» в применении к ее способности ухаживать за младенцами прозвучали уж слишком громко.
Шелл даже не поднял глаз от тарелки с едой, которую поглощал с видимым удовольствием человека, находящегося в полной гармонии с самим собой. Он лишь сказал:
— Никто ни в чем не сомневается. Просто я хочу прогуляться в обществе собственной дочери. О'кей?
Пришлось согласиться, поскольку она была не вправе что-либо ему запрещать. Девушка снова взялась за вилку, размышляя, не выставит ли она себя полной дурой, пытаясь доказать ему, какой он мерзавец. И окончательно уверилась в этом, когда Шелл добавил:
— Я нанял няню, в данном случае, вас, и хочу, чтобы, пока я рядом, Мэри постепенно привыкла к тому, что за ней смотрит кто-то еще, прежде чем я снова начну работать с девяти до пяти.
И ни слова о возвращении жены. Для бедной невинной малютки все это было очень печально. Неужели его жена настолько разочаровалась в своем браке, что решила полностью посвятить себя карьере, лишь изредка наезжая повидать дочь?
Задавать вопросы Патриция не собиралась, не хватало еще соваться в его семейные проблемы. У нее было достаточно и своих забот, однако девушка твердо знала одно: что бы там у них ни случилось, во всем виноват Шелл.
В конце концов, они оказались в саду Студенческого городка, где чудные цветы наполняли июльский день своим божественным ароматом. Шелл сразу подметил восторженное выражение, появившееся на лице Пат. Оно внезапно утратило суровый вид, и это было для мужчины откровением.
На фотографиях, которые показывала ему Трэйси, у нее были серьезные, правильные черты лица и огромные нетерпеливые глаза. Шелл тогда едва взглянул на снимки, заранее решив, что любимая внучка — настоящая зануда и уж никак не может быть так хороша, как ее расписывают. К тому времени ему уже до смерти надоело слушать, какая умница Пат по сравнению с матерью и сестрой, которых ему было искренне жаль.
Но сейчас перед ним была реальность, склонившаяся над цветком и вдыхающая его пьянящий аромат, реальность, воплощенная в легкой чувственной улыбке и пушистой волне волос цвета спелого Каштана, спадавшей на абрикосово-сливочную щечку, реальность с точеным изгибом изящной шейки, с гибким телом, хрупким и одновременно восхитительно-женственным.