Но вот Ленина нет на конгрессе. Разнеслась весть: «Ленин болен!»
Эти слова с одинаковой тревогой произносились и по-русски, и по-немецки, и по-французски, и по-английски.
Конгресс работал в Кремле.
И однажды, это было вечером, когда уже закончилось заседание, делегаты подошли к квартире больного Владимира Ильича.
Они стояли поодаль в молчании минуту-другую, пока один из них, самый зоркий, не заметил слабый огонёк лампы в одной из комнат третьего этажа. Это Владимир Ильич писал что-то, сидя за столом в домашнем кабинете.
- Давайте споём Ленину,- предложил подвижный черноволосый итальянец. - Я знаю, Ленин любит песни. А у нас в Италии говорят: для больного нет лучшего лекарства, чем песня друзей.
Этот человек встречался с Лениным за границей и помнил, как охотно пел Владимир Ильич на собраниях революционеров.
- Давайте споём Ленину нашу итальянскую «Бандьера росса» -«Красное знамя». Он знает и любит эту песню.
И вот в тишине кремлёвского двора раздались слова песни итальянских революционеров.
А вечер был ветреный, холодный. Один из тех ноябрьских вечеров, когда хлещет холодный дождь, который, кажется, вот-вот превратится в снег, и осень станет зимой.
Но люди, приехавшие к нам в Москву с юга, словно не чувствовали ни ледяного ветра, ни холодного дождя. И они пели песню о красном знамени, которое скоро восторжествует над всем миром:
Звонко выводили припев итальянцы. И все подхватывали эти слова.
И тут светлячок в окне словно перелетел из одного конца в другой. Это Владимир Ильич передвинул лампу к краю стола, а сам встал так, что профиль его был чётко виден певцам. Он слушал и, кажется, даже подпевал им.
Уличный концерт продолжался. Спели «Карманьолу», но тут уже запевали французы. Это была их песня. А затем все дружно спели «Интернационал» - гимн рабочих всего мира.
И Ленин пел вместе с ними. А на прощание приветливо помахал рукой.
Песни друзей, наверное, в самом деле помогают. На другой день Ленин уже был на конгрессе. Врачи разрешили ему выступить там с докладом. По всему было видно, что чувствовал он себя бодро.
