Место для замка выбрано исключительное. Он венчает покрытую лесом скалу, встающую из ущелья. Первая мысль: как это можно было построить? Вторая: а ведь это я уже видел. Где? Ну конечно! В Америке, в «Диснейленде». Когда строили ярмарку развлечений, то, прикидывая, какие из чудес Европы могли бы ее украсить, остановились на этом замке. Там он построен, как и все, в 5/8 натуральной величины и воспринимается как сказочная игрушка.
Но вот он перед нами в натуральных размерах, в окружении гор, водопадов. Облака проплывают ниже его. Главная башня, слегка напоминающая стамбульские минареты, возвышается на семьдесят шесть метров. А вокруг нее причудливые грани башен, крыш, стен, каменных поясов. Все натурально; однако, глядя на замок со стороны, из ущелья, не можешь отделаться от ощущения все той же игрушечности. Постройка выглядит сказочно легкой, нет в ней суровости средневековой крепости.
Замок и не является таковой. Он возведен всего лишь сто лет назад в подражание средневековым рыцарским замкам. И получилась вот такая громадная сказочная игрушка…
Сейчас замок представляет собою богатый музей. Пройдя в тесной толпе туристов по дороге к нему, а потом по восьмидесяти его комнатам, залам, лестницам, переходам, мы записали кучу всяких сведений о строительстве замка, о том, в какую копеечку он влетел королю, сколько лет возводился, какие в нем росписи, сколько в замке свечей, печей, какую еду предпочитал король, какую из комнат больше любил, с кем обручался, но не женился… Спускались вниз мы позади группы нестарых монашек в причудливом одеянии. «Отчего же он не женился?» — вздохнула одна.
В многочисленных киосках, расположенных вдоль сбегающей вниз от замка дороги, продавалось неимоверное количество изображений знаменитой постройки: плакаты, открытки, тарелки, кружки, стаканы, брелоки, шкатулки, книги, буклеты… Самый знаменитый из замков приносит хороший доход.
* * *Дахау… Название городка многих сейчас заставляет вздрогнуть. Оно стоит в ряду с названиями Бухенвальд Освенцим, Майданек. Живущим в Дахау неприятно, что название городка у всех теперь связано с лагерем смерти. На площади, где останавливаются автобусы, немолодой человек сует туристам листки, в которых сказано, что есть тут тоже старинный замок и что люди в Дахау совсем не плохие Листки читают, но идут осматривать не старую крепость, а огороженный бетонным забором участок земли, ставший в 1933 году первым фашистским лагерем смерти.
Надписи предупреждают: «Не смейтесь, не говорите громко, не включайте музыку». Да и кому захочется тут смеяться…
Все, что может сильно подействовать на эмоции, убрано. Нет вещественных памятников надругательства над людьми. Только слова и цифры.
Первыми жертвами были тут немцы. Лагерь вмещал пять тысяч людей. Потом узников так изощренно уплотняли, что в 45-м тут была уже тридцать одна тысяча заключенных. Немыслимо представить, как они умещались! Бараков нет, только контуры из бетона по щебню обозначают места, где стояли бараки. Всего этот ад испытали двести шесть тысяч людей. Вот через эти ворота, где мы вошли, их привозили.
Ров с водой, бетонные столбы с колючей проволокой под током, еще ров, еще проволока, и вся линия — под перекрестным прицелом охранников, сидевших на вышках. Уходили отсюда лишь через трубу крематория. Эта страшная печь стоит и сейчас.
Гравий похрустывает под ногами. Дрозд сел на проволоку, натянутую между столбами. Какими глазами глядели люди на птицу, способную взвиться и улететь? Двести шесть тысяч!
Сторож делает нам знаки, показывает на часы: пора закрывать ворота. Мы уходим. Качается лампочка на ветру. Поскрипывает жестяной кружок над светом. Длинные тени идут от столбов. У скольких людей хранится дома бумажка: «Пропал без вести». Пропавшего все-таки ждали: а вдруг объявится? Нет, он не мог объявиться — для попавших сюда был только один выход.
Можно представить смолисто-черный дым из трубы. А рядом, совсем рядом, жил городок Дахау, старинный немецкий город. Делали в нем бумагу из тряпок, станки, спортивное снаряжение, варили пиво. Сейчас городку неприятна дурная слава. «В названии ничего нет дурного!» — объяснял на площади патриот городка. И в самом деле, Бухенвальд — тоже всего лишь «Буковый лес». Но сколько поколений людей будут вздрагивать от этих слов! Дурная слава живуча так же, как и хорошая.
* * *Кто знает московский Казанский вокзал, легко представит себе мюнхенскую пивную «Хофбрайхауз». Те же пространства под крышей, так же людно и тот же гул, с той лишь разницей, что тут он усилен выпитым пивом.