— А мы претворяем смелые идеи в жизнь, — Тошков снисходительно улыбнулся. — Кажется, он занимался когда-то этим водохранилищем, которое мы теперь будем строить? В моем отделе как раз работают над проектом. Да. Недавно я, как начальник отдела, начал изучать этот объект, внес предложение, его приняли, и теперь вместе с моими молодыми коллегами под моим руководством мы уточняем кое-какие детали. Да, вот что, наверное, вас заинтересует. В моем отделе работает девушка. Она назвала как-то имя вашего супруга. Да. Интересная девушка. Неприступная крепость, между прочим. Молодые загорелись, верят в строительство. Но, entre nous[6], я хоть и начальник отдела, но несколько скептически отношусь ко всему этому. Год назад начали земляные работы. Потом все затихло. Я еще не был в Гидропроекте. Сейчас снова начинают — уже как будто всерьез. Но трудное дело. Нам не по силам. Проект неплох, да опытных строителей нет.
— Так ведь это водохранилище, вернее — проект, принадлежит Траяну.
— Помнится, — вмешался доктор Загоров, — инженер Евтимов первый изучал эту местность с той точки зрения, возможно ли там построить водохранилище.
— Конечно, он, — подтвердила Дора. — Еще пятнадцать лет назад он писал об этом.
Инженер Тошков снова снисходительно улыбнулся.
— Да, быть может, он бродил некогда по тем местам и предавался мечтам. Но от мечты до проекта расстояние довольно велико. Я говорю о настоящем, готовом проекте. О таком, какой предлагает наш отдел. Замысел вашего супруга остался в области предположений. А мы живем в реальном мире. Младен Зарев заканчивает детали рабочего чертежа плотины, а девушка, о которой я упоминал, работает над туннелем. Да.
— Кто этот Младен Зарев? Имя как будто знакомое, — спросила Фани.
— Нет, — Тошков пренебрежительно махнул рукой. — Наверняка вы его не знаете. Отец его был, кажется, столяром. Он говорит — краснодеревщиком. Фантазер. И весьма себя переоценивает. Да, он из этих — из энтузиастов.
— А девушка? — полюбопытствовала Фани Загорова. — И она инженер?
— Да, и какой интересный инженер! Вскружила немало голов в проектном отделе. И не только умом взяла. Что за фигурка! А ножки!
— Не очень-то я верю в ученых женщин, — откликнулась Перка, презрительно поджав губы.
— Право, девушка очаровательна, мадам Перка.
— Инженер Тошков, до сих пор я доверяла вашему вкусу. Но вы меня разочаровываете. Ум и красота несовместимы, — Перка вызывающе засмеялась.
— Исключение передо мной, мадам, — преувеличенно любезно сказал Тошков и слегка поклонился.
С кокетством, больше подходившим ей лет десять назад, Перка погрозила пальчиком:
— Вы неисправимы, инженер Тошков. Если вы идете, я с вами. Нам, кажется, по пути?
Толстяк не пошел с ними. Он молча раскладывал пасьянс и, казалось, был полностью поглощен этим занятием. Дора села рядом с отцом, стала рассказывать ему о своих тревогах.
— Что тебе сказать, Дора? Не верю я в эти большие строительства. Нужны средства, организация. Страна у нас маленькая. И народ недисциплинированный. Другое дело — немцы, англичане. По-моему, шум, поднятый вокруг этих строек, больше нужен для пропаганды.
— Но ты слышал, что сказал инженер Тошков? Уже назначают инженеров. Теперь Траян совсем расстроится. Он что-то мне говорил о постановлении, да я не придала этому серьезного значения. А потом смотрю — опять он вытащил на свет божий свою заветную зеленую папку. И снова принялся за расчеты.
— Не увлекайся, Дора. Мало ли дел сейчас начинают! А вот кончат ли? Только тратим попусту средства.
Не докончив пасьянса, толстяк принялся нервно тасовать карты.
— Не мое дело вмешиваться, но не могу спокойно вас слушать. Ни в коем случае инженер Евтимов не должен работать с этими людьми. Разве вы не слушаете радио? Такое положение у нас не долго протянется, не может долго продолжаться. Нас не оставят. Война разрушит все эти планы и намерения, даже если «они» искренне верят в их осуществление. Увидите, что произойдет в октябре. С нас довольно одной атомной бомбы.
— Нет, нет, — ответил доктор Загоров, — не верю я в ваши сроки. Больше трех лет, с тех самых пор, как произошли перемены, вы только тем и живете, что обманываете себя какими-то сроками. Не принимайте желаемого за действительность! Давайте посмотрим правде в глаза без предубеждений. Конечно, и мне хотелось бы сохранить клинику и иметь верный доход. Но дело теперь не в том. Надо принимать жизнь такой, как она есть. Я привык смотреть на вещи трезво и реально.
— Так, так, реально, говорите. Но что же реальнее, чем война в Корее? А это начало. Неужели вы думаете, что американцы не сомнут какую-то там Корею? Да это для них небольшая экскурсия!