— Отстань ты со своими расспросами. Сам не видишь, что ли? И жилье для рабочих построили. И материал завозят. И новое руководство назначают.
— Знаю, все знаю. Малый мой работал тут несколько месяцев. И опять вернется сюда, как кончим с полевыми работами. Да и я на стройку понаведаюсь. Ты ведь тут остаешься? Загляну к тебе, словом перекинемся. А картошки захочешь — так у нас в селе знаменитая, а у меня в особенности. Кого ни спроси о Вутовой картошке, всякий это скажет. Да и маслица, и яичек могу подкинуть…
Младен толком даже не знал, чего он ждал от встречи с главным инженером, но думал, что выйдет от него окрыленный, обнадеженный, горящий желанием работать. Может, план и вправду не вполне соответствует местности, согласен, но так ли надо было встретить молодого специалиста?
А тут еще этот чемодан и рюкзак — опять их тащить! Видели бы его сейчас Ольга и Весо. Отправился, как бездомный странник, искать приюта. В сторонке-то стоя, легко рассуждать, с пафосом произносить возвышенные слова. И он тоже хорош: послушался… А ведь в сущности он никого не послушался. Еще когда ему предложили, он знал, что поедет, хотя это было ему не по душе.
Завхоз хмуро взглянул на Младена:
— Ну где я вас устрою? Ни одной свободной комнаты. С каких пор я требую, чтобы ускорили жилищное строительство! Но никто не может толком сказать, когда дома будут закончены и сданы. Да и предназначены они для семейных. Вы женаты?
Младен вдруг представил Лиляну здесь, на стройке: высокие каблучки ее красных лодочек, изящные ножки, красный жакет, роскошные белокурые волосы, подвитые, как у пажа. Нет, немыслимое дело!.. В последний вечер перед его отъездом — казалось, это было давным-давно, а на самом деле только вчера — Лиляна сказала: «Значит, в Софии больше нет мест для способных инженеров, если их высылают в Диарбекир?.. Жалко, — прибавила она. — И еще имей в виду: если редко будешь приезжать, могу и позабыть. Память у меня короткая, не то что волосы. Предупреждаю…»
Завхоз тем временем приводил в порядок какие-то списки. Не получив ответа, он вопросительно взглянул на Младена. Тот отрицательно покачал головой.
— Это облегчает дело. Временно устрою вас у Сиджимкова, из отдела снабжения. Он ждет приезда семьи, и когда закончат один из домов, я переведу его, а вы останетесь хозяином комнаты.
Итак, первый день на водохранилище начинался неудачно.
На площади у конторы Младен издали увидел высокого подвижного человека средних лет в брюках гольф, куртке с меховым воротником и зеленой тирольской шляпе. Младен засмотрелся на его туристские ботинки, начищенные до блеска, затем перевел взгляд на шляпу с пером. Костюм казался слишком необычным для здешних мест.
Турист тоже заметил юношу и радостно воскликнул:
— Ба, ты ли это? И тебя отправили в ссылку? Навсегда или только в командировку? Ты ведь в Гидропроекте работал? Значит, сюда приехал! А где тебя поместили? Смотри в оба, а то пихнут в какую-нибудь нору. Мне повезло — дали хорошую квартиру. Сказал, что со дня на день жду семью, хотя, конечно, мне и в голову не приходило тащить их в этакую глушь. Устроился, словом, сравнительно неплохо. Правда, надеюсь, все это ненадолго. Но я придерживаюсь немецкого принципа: останавливаешься на день — устраивайся так, будто собираешься тут годы прожить.
— Почему же ненадолго? — удивился Младен.
— Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь до конца дней торчать в этой глуши? Начала строительства еще не видно, а уж конец — после дождичка в четверг.
— Тогда зачем же вы приехали?
— Как зачем? Есть-пить нужно. Сколько времени продержали меня без работы! А почему, спрашивается? Сотрудничал, видите ли, с немцами. Надо сейчас где-то приютиться хоть на время, пока найду что-нибудь более подходящее. И потом все-таки марка: работал на строительстве. Простят тогда кое-какие грехи. А то много их у меня находят «товарищи». По их мнению, не привык я подчиняться дисциплине, работать по графику, по плану, да еще в коллективе. Припомнили и ту стройку, где мы вместе с тобой работали.
Младен грустно улыбнулся. «Работали вместе». Он помнил инженера Бенчева со студенческих лет, когда во время каникул подрабатывал на стройке. Инженер Бенчев хорошо относился к Младену. Видимо, на него произвело впечатление, что Младен рабочий, а учится в политехническом. Но особенно запомнился ему Бенчев по стычкам, которое частенько у них происходили. И все из-за того, что Младен, замечая непорядки, не хотел молчать.
— Опять по бетону работаете? — спросил Младен.
— Я здесь на испытательной станции. Какой уж тут бетон! Нет его совсем. А он престо необходим. На первое время по крайней мере триста-четыреста кубометров, а позднее, может, и все девятьсот в день. А если дело пойдет такими темпами, как сейчас, то и через двадцать лет им ничего не построить. Нет опыта, нет знаний, нет квалифицированных рабочих, нет средств, нет механизмов. Как строить? С пустой головой, одними голыми руками? Никакой организации. Хаос! Приходят рабочие, поковыряют с месяц землю — и поминай как звали. Страшная текучка. В туннеле — и того хуже. Да что тут говорить, сам увидишь. Если бы все делалось так легко, как у них на словах получается, не пришлось бы несколько лет назад, когда попытались начать строительство меньших — заметь, значительно меньших — размеров, приглашать на работу итальянцев и немцев.