— Ничего я не хочу. Это ее дело. Но я терпеть не могу бездельников.
— Может быть, ты еще скажешь, что и я должна работать?
— А почему бы и нет?
— Траян, ты никогда ничего подобного мне не говорил!
— А теперь говорю, но думал я это всегда. И вообще я думал, что хоть дома найду спокойствие и сочувствие, а меня дергают с утра до вечера. Ты совсем стала похожа на свою тетку Зорницу!
И Евтимов вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
На улице все еще бурлил людской поток. Соседи из их дома давно прошли. Сейчас на широкую магистраль вливались колонны людей из боковых улиц. Евтимов недовольно поморщился: никак не ожидал, что попадет в этакую толчею. Он ощутил в душе неприятный осадок от того, что так грубо обошелся с женой. А все нервы! В последнее время он становится все недоверчивее, раздражительнее, озлобленнее… Людской поток стремительно двигался по улице, а он сторонкой пробирался по краю тротуара, опасаясь, как бы не встретил его кто из знакомых, не подумал бы, чего доброго, будто и он тоже участвует в этом шествии.
И тут как раз Евтимов увидел знакомого инженера. Тот, правда, не заметил его. А может быть, сделал вид, что не заметил? «Ему неловко, что я его вижу на демонстрации», — подумал Траян.
Взгляд его скользил по лицам. Столько непохожих людей — разные профессии, разные интересы, — а сейчас все вместе. Сухощавый мужчина в пенсне быстро шагает, опустив голову; круглолицая улыбающаяся женщина торопливо семенит, стараясь не отставать; накрашенная девушка высокомерно смотрит на окружающих, но и она подчиняется общему ритму. Сурового вида мужчина останавливается, поджидая жену, и ворчит: «Ну, что ты зазевалась? Вечно мы плетемся в хвосте». Какая-то толстушка все оглядывается по сторонам и весело говорит приятельнице: «На этот раз весь наш дом в сборе».
Траян увидел, что демонстрация пройдет нескоро. Он сошел с тротуара и стал ждать, когда между рядами образуется небольшой просвет и можно будет пробраться на другую сторону. Но, засмотревшись на идущих, несколько раз упустил удобный случай.
— Здравствуйте, товарищ инженер. И вы на митинг?
Молодой звонкий голос вывел его из раздумья. Синие глаза улыбались ему. Траяну этот голос напомнил что-то давно забытое. Где он видел эту девушку? Стройная, с коротко подстриженными черными вьющимися волосами… Нет, он ее не помнит. А тем временем поток подхватил Траяна, и он зашагал в ногу с девушкой.
— Вы не узнаете меня? Да я же Ольга, одноклассница Юльки. Вы еще столько раз помогали нам решать задачки! Не так уж давно это было, лет пять-шесть назад. Но, я вижу, вы совсем не помните меня?
Девушка засмеялась, но тут же покраснела и опустила глаза. А когда Траян заговорил, снова подняла их, ласково улыбнулась.
— Конечно, я вас узнал. Только в первую минуту… Это так неожиданно. Тогда вы были совсем маленькой девочкой. С косичками, в черном фартуке и платье с белым воротничком. А теперь…
Он не закончил фразу, в задумчивости глядя на девушку. На вид она моложе Юльки. Не такая высокая, но стройная, как молодая березка.
— А теперь? — спросила она настойчиво и лукаво.
Траян развеселился. Как хорошо среди тягостных раздумий и житейских невзгод встретить кого-то, кто хоть ненадолго возвращает тебя назад — в молодость! В нем проснулась прежняя жизнерадостность, желание шутить.
— А теперь вы совсем не похожи на ту маленькую девочку. Только глаза прежние. Я ведь всегда забывал ваше имя и называл вас Фиалкой. Из-за цвета глаз. Ну, что еще вам сказать? Вы же и сами все отлично знаете. Да и сколько молодых людей говорили вам об этом…
— Нет, не говорили, — искренне сказала девушка. — Вы не знаете, какие теперь молодые люди. Никогда не догадаются сказать девушке что-нибудь приятное. В лучшем случае дружески похлопают по плечу… А что Юлька поделывает? Мы с ней редко теперь видимся.
— Ничего не делает, — ответил Траян. В его голосе послышалось недовольство. И не столько из-за самой Юльки, сколько из-за того, что напоминание о ней снова возвращало его ко всем этим пустым людям. — А вы-то сами как? Помнится, тогда вы мечтали стать инженером, строить водохранилища и гидростанции, — насмешливо сказал он.
Девушка снова опустила на миг глаза, потом прямо взглянула на него. В ней странно, сочетались застенчивость и смелость. Вот опять прежнее лукавство в голосе и во взгляде.