Это еще не конец. Но конец уже близок. Все, все пошло не так с того самого чертова доклада, с этой чертовой коробки из будущего. «Бойтесь данайцев» – в блестяще рассчитанный, логичный и рациональный план вторжения было внесено нечто, совершенно чуждое стратегии – иррациональность. Бумаги из испорченной водой папки были невозможны, иррациональны… Но они, вкупе с поразившей Гитлера коробочкой телефона – инженеры «Сименса» уже научили коробочку устанавливать какое-то подобие связи, правда, для этого понадобилось два десятка шкафов с оборудованием – стали тем аргументом, который убедил Гитлера начать наступление на Москву, не дожидаясь разгрома русских армий под Киевом и Ленинградом.
Эта авантюра уже обернулась концом рейха, и неважно, что от этого конца его отделяют несколько лет и несколько тысяч километров, которые предстоит пройти русским. Впрочем, его конец, конец адмирала Канариса, пока еще (ненадолго, он знал это) шефа абвера, наступит значительно раньше. Фюреру был нужен козел отпущения – фельдмаршалы и генералы уже летели со своих постов взводами и ротами, но ни один из них не делил с фюрером ответственность с самого начала, с того рокового дня, когда что-то не объяснимое рациональным германским умом вмешалось в железную работу военной машины рейха.
Если бы не эта чертова коробка, если бы фюрер не отложил начало войны, если бы он не послушал этого сумасшедшего Гудериана и разделался бы с Ленинградом и Киевом, прежде чем идти по стопам Наполеона… Впрочем, что толку сожалеть об упущенных возможностях.
Нужно было действовать, причем быстро. Других кандидатур на роль козла отпущения, кроме самого адмирала, у рейхсканцлера и фюрера германской нации не было. И эта роль Канариса не устраивала. Впрочем, адмирал был готов всегда. Иначе он был бы недостоин своего поста начальника военной разведки.
Войдя в свой кабинет, адмирал вызвал секретаря.
– Эрвин, приготовьте мой «Хорьх». Позвоните в пансионат, я прибуду туда на две недели, пусть подготовят номер. И… позаботьтесь о связи. Я хочу быть в курсе событий.
Секретарь, ничуть не похожий на плакатную белокурую бестию, обычное неприметное среднеевропейское лицо, козырнул и вышел. Канарис сел в кресло и закрыл лицо руками. Теперь все зависело не от него. Если в заготовленном им плане есть изъяны или кто-то из «конкурентов» – СД, СС – переиграл его, да если просто вмешается какая-то случайность – останется только не попасть в лапы этих самых конкурентов живым. Из потайного ящика стола адмирал достал небольшую продолговатую капсулу. Покачал на ладони, бросил обратно в ящик. Все равно, если что – не успеть. Да и слишком театрально. Оставалось только надеяться.
Через полтора бесконечно длинных часа секретарь открыл двойную дверь кабинета и вошел, держа в руке небольшой стальной чемоданчик.
– Машина подана, герр адмирал!
– Эксцессы?
– Никаких, repp адмирал. Ваша предусмотрительность поражает. Однако осмелюсь доложить, через три часа – смена караула. Нам нужно успеть.
– Хорошо. Подождите пять минут, – отсылать Эрвина смысла не было. Адмирал достал из потайного сейфа ключ, набрал код, отключая систему пиропатронов, щелкнул замком и открыл крышку чемоданчика.
Все было в порядке. Жемчужная коробочка телефона в специальном гнезде, коробка зарядного устройства втрое большего размера – тоже «Сименс», но, естественно, современный. Отчеты сименсовских инженеров, желтоватые протоколы русских допросов в матерчатом кармашке. Все на месте. Поднять голову он не успел…
Эрвин, уже в перчатке на правой руке, поднес к виску адмирала компактный «вальтер ППК» и спустил курок. Выстрел почти игрушечного пистолета прозвучал также почти игрушечно. В любом случае, охрана в коридоре за двойными дверями ничего не услышит. Эрвин вложил «вальтер» в руку адмирала, снял перчатки, закрыл чемоданчик. Сунул ключ в карман и вышел в коридор, плотно затворив за собой дверь.
Выйдя из особняка, секретарь подошел к адмиральскому «Хорьху», шелестящему мотором у подъезда. Водитель опустил стекло.
– Шеф выйдет минут через двадцать, Генрих. Счастливо отдохнуть в Альпах!
– А ты? Или шеф тебя на хозяйстве оставил?
– Я – городская крыса, природа навевает на меня тоску. Сейчас заброшу почту – и свободен. Прошвырнусь по девочкам, посижу в казино.
– Удачи, камрад.
Эрвин улыбнулся и быстрым шагом скрылся за углом. Пройдя два квартала, он свернул в подворотню и распахнул дверь маленького синего «Кадета», лениво пофыркивающего на холостых.
– Все здесь!
– Хай! – чья-то рука из глубины салона приняла чемоданчик.