ВЧЕРА БЫЛ ПОНЕДЕЛЬНИК[2]
Гарри Райт повернулся на бок и выдохнул что-то типа «Фу-у-ух!» Затем снова набрал полный рот сухого воздуха, выдохнул, открыл один глаз просто для проверки, откроется ли он, открыл второй и закрыл первый, затем закрыл второй, спустил ноги на пол, открыл оба глаза и потянулся. Это была ежедневная процедура, и единственное, чем она отличалась от всех предыдущих, состояла в том, что сделал он это утром в среду, а вчера…
Вчера был понедельник.
Гарри прекрасно знал, что сегодня среда. Даже несмотря на его знание, что вчера был понедельник, значит, сегодня должен быть вторник. Вот вы засыпаете и спите всю ночь без всяких сновидений, а когда просыпаетесь, то знаете, что прошло какое-то время. Вы не делаете ничего, о чем можете вспомнить, у вас нет никакого способа измерить время, но все равно вам известно, что прошло несколько часов. Так же вот было и с Гарри Райтом. Вторник пролетел так же бесследно, как и восемь ночных часов сна.
Вот только не мог он проспать весь вторник. Нет! Он в жизни никогда не спал дольше шести часов подряд, и не было никакой причины дрыхнуть сутки напролет. Позавчера был понедельник, Гарри лег и проспал свои обычные шесть часов, а когда проснулся, то была среда.
Он чувствовал, что сегодня среда. Чувство среды носилось в воздухе.
Гарри надел носки и встал. Его не одурачить. Он знает, какой сегодня день.
— Что же произошло вчера? — пробормотал он. — О, вчера был понедельник.
Этих мыслей хватило на то время, когда он стягивал с себя пижаму. Понедельник, размышлял он, доставая свежее нижнее белье, прошел, как обычно, ничего новенького не произошло. Если бы он был беспокойным типом, то немедленно начал бы волноваться. Но он был спокойным человеком с легким характером, который, попав в привычную колею, предпочитал оставаться в ней, пока обстоятельства не вышвыривали его с нее. Поэтому он работал автомехаником за двадцать три доллара в неделю, поэтому жил один в течение восьми лет и будет так жить и дальше, если только разыщет пропавший вторник.
Ведомый рефлексами, а не работой мысли, что также было обычно для него, Гарри умылся, оделся и застелил кровать. Будильник, звонок которого он никогда не включал, потому что сам умел просыпаться в нужное время, показывал, как обычно, шесть двадцать две, когда Гарри остановился на пороге и окинул взглядом комнату. Что-то заставило его сделать эту короткую заминку и подумать.
Что-то было не так.
В комнате была кровать и портрет Джо Луи. Были два стула, раздвижной стол, бежевые обои с повторяющимися двумя лебедями, маленькая раковина в углу и чуть покосившаяся конторка. И было во всем этом что-то не так, что-то неоконченное. Нет, не то, чтобы в них виднелись дыры. И краска была такая же, как всегда. Но в воздухе носился какой-то аромат пиломатериалов, тонкий, едва уловимый, но он был, и Гарри Райт стоял, вдыхая его и удивляясь. Он подозрительно огляделся, но так и не увидел ничего, испускающего такой аромат. Тогда он покачал головой, вышел, запер дверь и спустился в холл.
На лестнице маленький парень, чуть выше трех футов роста, спокойно строгал третью ступеньку от верха острым долотом, проделывая в темном дереве свежие царапины. Он поднял голову, услышав шаги Гарри, и быстро выпрямился.
— Привет, — сказал Гарри, разглядывая кожаную куртку, кепку с козырьком и сухое личико с ясными глазами. — Что вы делаете?
— Ремонтирую, — пропищал коротышка. — У актера с третьего этажа вылез гвоздь из правого каблука. Он вернулся домой поздно ночью во вторник и поцарапал ступеньку. Я должен починить ее к вечеру среды.
— Сегодня среда, — заметил Гарри.
— Конечно. Всегда была. И всегда будет.
Гарри пропустил это мимо ушей и стал спускаться по лестнице. Прошел уже было мимо своего странного собеседника, игнорируя, как всегда, то, что не мог понять. Но одно его обеспокоило…
— Вы сказали, что парень с третьего этажа актер?
— Да. Они все актеры, знаете ли.
— Да вы свихнулись, дружище, — прямо сказал Гарри. — Этот парень работает в доках.
— А, ну да… Это его роль. Он играет докера.
— Не несите ерунды. Что же он делает, когда не играет?
— Ну, он… Ну, это… Да все, что угодно! Все, что делают все актеры!
— Ну и дела… А я-то думал, что он простой работяга, — сказал Гарри. — Актер? Немыслимо!