Во-первых, здесь коротышки отличались от прежних. Они выглядели усталыми, больными и медлительными. Кругом было множество надзирателей, и Гарри вздрогнул, когда один из таких, весь в белом, с длинным кнутом набросился на коротышку. Если в среду трудились команды рабочих, то здесь, в понедельник — толпа невольников. И работа у них была совершенно иная. Здесь они все ломали, разбивали, увозили. Прямо перед Гарри очередную секцию мостовой взламывали, превращали в порошок, набивали им мешки, которые уносила целая вереница испуганных коротышек. Гарри смотрел, как снимают балки, поддерживающие крыши домов, как выбивают из стен кирпичи. Он слышал звуки работающей на крыше бригады, и видел, как сверху летят куски оторванной кровли. Гарри увидел, как стены и крыша здания буквально растаяли на глазах и, прежде чем он понял, что происходит, то оказался стоящим на безжизненной мертвой бесцветной плоскости.
Это было уж слишком для его перегруженного мозга. Он ринулся в темноту, мимо шеренги каких-то устройств, прямо по грудам щебня, и на бегу изо всех сил звал Иридела. Бежал он долго и, наконец, опустился на землю прямо за штабелем старых досок там, где прежде была Унитарная церковь, потому что больше уже не мог бежать. Затем услышал шаги и съежился. Шаги приближались, из-за штабеля вышел один из надзирателей в белом и уставился в его сторону. Гарри сидел в густой тени, но понял, что человек в белом прекрасно видит в темноте.
— Эй, ты там, выходи, — проскрипел надзиратель.
Гарри встал и подошел к нему.
— Это ты вопил, зовя Иридела?
Гарри кивнул.
— А с чего ты решил, что найдешь Иридела в Чистилище? — глумливо усмехнулся надзиратель. — Кто ты вообще такой?
К этому времени Гарри уже кое-чему научился.
— Я актер, — слабым голосом сказал он. — Я вошел по ошибке в среду, и они переслали меня обратно сюда.
— Зачем?
— Что? Зачем?.. Я думаю, это была ошибка, только и всего.
Надзиратель шагнул вперед и схватил Гарри за ворот. Он была примерно раз в восемь мощнее гидравлического домкрата.
— Нечего тут заниматься пустой болтовней, парень, — сказал он. — Никого не отправляют в Чистилище по ошибке, если он не натворил там чего-то, что заслужил такую участь. Ну-ка, давай, признавайся!
— Я ничего не сделал! — завопил Гарри. — Я спросил их, как попасть обратно, они указали мне на проход, я прошел и попал сюда. Это все, что я знаю. Прекратите, вы задушите меня!
Надзиратель внезапно разжал руку.
— Послушай, малыш, ты знаешь, кто я? А?
Гарри покачал головой.
— А-а… ты не знаешь. Ну, так вот, я — Гуррах!
— Да? — безучастно спросил Гарри, потеряв в данный момент всякую способность мыслить.
Гуррах запыхтел и выпятил грудь, словно ожидал от Гарри более бурной реакции. Но не дождавшись, наклонился вплотную к механику и выдохнул ему прямо в лицо:
— Не испугался, да? Ты у нас крутой парень? Ты что, никогда не слышал о Гуррахе, инспекторе Чистилища, самом грубом, самого жестоком сыне дьявола от Чистилища до Вечности, а?
Гарри был миролюбивым человеком, но если он что и ненавидел, так это вонь изо рта, которую Гуррах выдыхал ему прямо в лицо при каждом слове. И прежде чем он понял, что творит, Гуррах уже отлетел на восемь футов и растянулся на земле, а Гарри, потирая ушибленные суставы пальцев левой руки, был самым удивленным из них обоих.
Гуррах как следует приложился к земле.
— Ты… Ты ударил меня! — взревел он, встал и пошел на Гарри. — Ты ударил меня! — сказал он тихо, чуть заикаясь от изумления.
Гарри уже пожалел, что сделал это, пожалел, что не находится в постели, в Будущем или что вообще еще не умер. Но Гуррах протянул тяжелую руку и похлопал его по плечу.
— Эй, — внезапно дружелюбно сказал он. — Ты в порядке? Эй! Ты отшвырнул меня, не так ли? Будь я проклят, впервые за целый месяц понедельника кто-то отшвырнул меня. В последний раз это был малый по имени Ортон. Я убил его!
Гарри побледнел.
Гуррах прислонился к штабелю досок.
— Проклятье, я вовсе не наслаждаюсь всем этим, парень. Да. Это адская работа, которую взвалили на меня, но что тут можно поделать? Ломать, ломать и ломать. А когда команда добирается до края, то тут же, без передышки, получает новое задание. И как ты думаешь, мог бы я не узнать об этом все, после восьмисот двадцати миллионов актов, а? Эй! А попробуй, скажи это им. Тащите дома в среду, перетаскивайте их за кулисами, как тебе это нравится? А потом они звонят мне и сообщают: «В чем дело, Гуррах? Эти дома бесполезны. Мы отправили тебе список на списание старых элементов еще два акта назад. И в этот список как раз входили дома. Кончайте с ними, иначе мы отправим на ваше место кого-нибудь, кто умеет читать, а тебя пошлем… Так я и верчусь, перетаскиваю все из акта в акт. И что толку говорить им, что мой помощник упал замертво от усталости, прежде, чем принес мне этот список на списание материалов? Если я даже и заикнусь об этом, они мне заявят, что я и должен заставлять своих работяг вкалывать до смерти. А если я все выполняю, они опять-таки недовольны, потому что мои материалы не приходят достаточно быстро.