Секунд пять Хьюи стоял, затем покачал головой и изогнулся, подставляя плечо под обмякшее тело профессора. Ему показалось, что он выпрямлялся целую вечность, потом еще вечность искал, в каком направлении нужно идти, и начал бесконечно долгий переход длиной в пятьдесят футов. Гораздо позже Хьюи понял, что будь их дорога футов на пять длиннее, возможно, он не дошел бы до конца. Но так или иначе, он сумел закинуть старика в шлюз, заполз туда сам и нажал кнопку люка…
Хьюи закричал, когда пришел в себя. Затем открыл глаза и понял, что он уже не в той ужасной огненной пустыне. Он снова закрыл глаза и почувствовал страшную боль в колене. Затем возле него оказался Надник и, обмывая ему лицо, заговорил:
— Хорошая работа, сынок. Сейчас я быстренько приведу тебя в порядок. Неплохая прогулочка ради нескольких тонн просидиума, а? Ну. Теперь он наш. Никто нам больше не помешает. Поблизости никого.
— А Бьёрнсен?
— Он умер, помнишь? Как и марсиане.
«Марсиане». Это слово несло в себе красный ужас. Хьюи поднял голову, и Надник тут же подсунул под нее подушку.
— Что же случилось с марсианами?
— Они умерли от невежества, сынок, — усмехнулся Надник, — и пусть это послужит тебе уроком.
Хьюи непонимающе смотрел на него.
— Видишь ли, в течение последних поколений марсиане жили на Земле, а земляне — на Марсе. И это заставило их забыть кое-что, один маленький фактик, о чем я упоминал перед нашей посадкой. В человеке больше воды, Хьюи. Понимаешь? Марсиане не могут потетъ! Человек может какое-то время жить в условиях стейка на сковородке, потому что потеет. Испарения охлаждают его. А марсианин не может выдерживать такую жару — и поджаривается, как стейк!
— Но… Бьёрнсен же не был…
— А вот тут ты не прав. Бьёрнсен был! Он уродец, Хьюи, мутант. Посмотри на марсиан. «Бесстрастные, абсолютно логичные». Разве это не похоже на Бьёрнсена? А ты помнишь, когда я ворвался к нему в кабинет, где он издевался над тобой, я услышал, как он потирает руки. Мне тогда показалось, что я уже слышал подобный звук, но я не мог вспомнить, где. Но когда недавно ты сказал, что он бесчеловечен, что-то щелкнуло у меня в голове. У Бьёрнсена не было ни отца, ни матери, парень. Он выращен в марсианской биохимической лаборатории, как я теперь думаю. Умные ребята эти марсиане. Они с рождения готовили его к такому заданию. Ключевая фигура, внедренная в мой маленький Институт. Там могут еще остаться другие, подобные ему. Нужно будет тщательно всех проверить. Да! Я не первый босс, который скажет своим сотрудникам: «Работайте в поте лица, иначе будете уволены!».
Хьюи, наконец, сумел слегка усмехнуться.
— С твоим коленом все будет в порядке через пару недель, — радостным голосом продолжал говорить Надник. — А к тому времени мы как раз доберемся до просидиума. Парень, ты будешь обеспечен на всю жизнь. А сейчас я должен тебе кое в чем признаться.
Хьюи с трудом повернул к нему удивленные глаза. Старик покачал головой.
— Да-да, именно о просидкуме. Тебя ведь мучил вопрос, как я вообще узнал о нем? Сейчас я тебе расскажу В прошлом году я летел с Марса на марсианском лайнере. Очень комфортабельном лайнере. Увлажнители в каждом комнате. Радио. Музыкальные записи. В каюте множество всевозможной аппаратуры и приспособлений. Словом, всем этим мог бы восхищаться сам Могучий Сатана. Ну, а поскольку делать мне было нечего, то я… э-э… — Он виновато замолчал, потом продолжил: — Ну, в общем, со скуки я разобрал пару тамошних аппаратиков, отсоединил кое-какие детали, приварил дополнительные контакты, и получился у меня изящный и мощный детектор элементов. А поскольку мы пролетали неподалеку от края Пояса астероидов, то он и засек местоположение просидиума. Чистая удача. Честное слово, все это было прямо в каюте роскошного марсианского лайнера!
Хьюи восхищенно рассмеялся.
— Вы старый хитрец! — несколько непочтительно воскликнул он. — А еще глумились над Могучим Сатаной!
— Я? — старик встал и покачал головой. — С чего бы мне глумиться над Могучим Сатаной? Мне нравится Могучий Сатана. Иначе и быть не может. Ведь эти рассказы пишу я сам!