— Черт побери… Послушай, дружище, может, не нужно так рисковать. Идея не плоха, но овчинка не стоит выделки. Потому что теперь ты в безопасности на вечные времена. Если что-то пойдет не так…
— Не стоит выделки? Да ты понимаешь, что говоришь? У меня здесь выбор между вечным пребыванием в бутылке — а это ужасно долго, если нельзя умереть, — и переделкой Хеликса так, чтобы он позволил мне жить, как разумное существо, пока не умрет его тело. Тогда я смогу уйти, защищенный, туда, куда и должен уйти в итоге. Дай мне такую возможность, Пит. Я не смогу сделать это без тебя.
— Почему?
— И ты не понимаешь? Кот должен быть образован. Да, и цивилизован. Ты можешь работать над этим, отчасти потому, что он знает тебя, а отчасти — это самый легкий способ. Когда мы научимся разговаривать с ним, ты сможешь учить его устно. Таким образом, мы сможем продолжать наши телепатические контакты так, чтобы он не узнал о них. И, что более важно, чтобы не узнала его душа. Пит, неужели ты не понимаешь, что это значит для меня?
— Понимаю, Уолли, но это — подло по отношению к Хеликсу. Абсолютно грязно и низко. Мне все это не нравится… совершенно не нравится. Но… в чем-то ты прав. Ты крыса, Уолли. Да и я тоже. Я сделаю это. Я же не смогу спать, если откажусь. Когда начинаем?
— Спасибо, Пит. Я никогда не смогу отблагодарить тебя должным образом… Сначала я должен попасть в его мозг. Вот что ты должен сделать. Как ты думаешь, ты сумеешь заставить его облизать бутылку?
Я немного подумал.
— Да. Я могу помазать бутылку экстрактом кошачьей мяты… у меня есть немного. Он станет лизать ее… Но зачем?
— Все в порядке. Просто кот приблизится ко мне на минимальное расстояние. Я смогу пройти сквозь стекло и оказаться в его мозгу прежде, чем кто-либо из Них успеет меня схватить.
Я нашел флакончик с экстрактом и плеснул его на тряпочку. Хеликс тут же подбежал, почуяв заманчивый запах. Я почувствовал себя подонком… и чуть было не велел Уолли все прекратить. Но промолчал. Как бы я ни любил этого большого, черного кота, бессмертная душа Уолли была важнее.
— Подожди минутку, — сказал Уолли. — Рядом витает один из Них.
Я напряженно ждал. Хеликс рвался к тряпке, которую я держал в правой руке. Я придерживал его свободной рукой, чувствуя, что все меньше и меньше готов… Он ведь доверял мне!
— Давай, Они ушли! — рявкнул Уолли.
Я быстро помазал тряпкой бутылку. Хеликс вырвался из моей руки и стал отчаянно лизать эту злосчастную бутылку. Я чуть было не заплакал.
— Боже, пощади его душу, — пробормотал я, сам не зная, зачем…
— Хороший парень, — сказал Уолли. — Я сделал это! — И через долгую-долгую секунду: — Пит, дай ему еще немного кошачьей мяты. Я должен узнать, какой участок его мозга отвечает за удовольствие. Там я и начну. Так что кот будет наслаждаться все время, пока я работаю.
Я добавил кошачьей мяты. Хеликс, прости меня!
Наступила еще одна длинная пауза, затем:
— Пит! Ущипни его, что ли. Или уколи булавкой.
Я ущипнул, так было нежнее. Но это не обмануло Уолли.
— Заставь его заорать, Пит. Мне нужна бурная реакция.
Я стиснул зубы и дернул кота за закрученный спиралью хвост. Хеликс взвыл. Думаю, его самолюбие пострадало сильнее, чем хвост.
Так и пошло все в дальнейшем. Я применил к Хеликсу все возможные физические и умственные воздействия — голод, горе, испуг, гнев (это было самым трудным, потому что старина Хеликс был очень добродушным котом), тепло, холод, радость, разочарование, жажду и оскорбление. Лишь ненависть была невозможна. А где-то в глубине кошачьего мозга Уолли все проверял и перепроверял. Что-то изменял, пробовал и допускал ошибки. Он был неутомим, потому что не мог отказаться от намеченной цели, как и любой совершенный исследователь. Когда же, наконец, он был готов выйти, мы с Хеликсом были полумертвыми от усталости. Я благополучно вернул его в бутылку, используя прежний метод. Так закончился первый день работы, потому что я наотрез отказался продолжать, пока мы с котом как следует не выспимся. Уолли немного поворчал, но потом успокоился.