— Разве мы не можем привить ему все нужные качества?
— Нет. И это немного беспокоит меня. Знаешь, Хеликс умен и имеет свое собственное мнение обо всем. И я не знаю, как он — точнее, его душа, — относится к идее моего вселения. Он может скрывать что-нибудь от нас. Я не могу сделать больше, чем уже сделал. Все, что мы развили, уже было в нем с самого начала в зачаточном состоянии. Например, если бы он был кошкой, то мы могли бы развить в нем элементарное милосердие. Но только не в этом тигренке! В нем нет ничего такого, над чем можно было бы поработать. — Несколько секунд он молчал. — Пит, хочу тебе признаться, что я немного волнуюсь. Мы многое сделали, но я не знаю, достаточно ли этого. Скоро он будет готов к заключительному этапу — моему вторжению в него. Как я уже говорил, если его душа запротестует, то может выбросить мою душу вообще из Солнечной системы. И я не смогу вернуться. Но есть и еще одно. Я не уверен, что он не знает, зачем мы все это делаем. Но если знает… Пит, мне не хочется этого говорить, но ты честен со мной? Ты ничего не сказал Хеликсу?
— Я?! — закричал я в ответ. — Ах, ты… неблагодарный! Да и как бы я мог? Ты ведь слышал каждое слово, что я говорил коту. Ты же никогда не спишь. И никуда не уходишь. Ах, ты, грязный…
— Спокойно, спокойно, — сказал он. — Я просто спросил, только и всего. Не принимай близко к сердцу. Прости. Но… если бы я мог быть уверен! В его уме есть что-то, к чему я не могу подобраться… А, ладно. Будем надеяться на лучшее. Я много могу проиграть, но много и получить… собственно, получить вообще все. И, ради Бога, не кричи так. Не по телефону разговариваешь.
— Ты тоже прости. Но я ничего не говорил ему, — сказал я уже тише. — Однако, следи за своими словами, Грегори. Не зли меня. Еще одна такая размолвка, я брошу бутылку с тобой в море, и можешь потом тратить хоть вечность, обучая рыбешек. «Deve essere cosi».
— Другими словами, без фокусов, — насмешливо раздалось из бутылки. — Я учил итальянский в средней школе. Ладно, Пит. Прости, я уже в норме. Но поставь себя на мое место, и ты поймешь.
Это дело раздражало меня все больше и больше. Иногда у меня мелькала мысль, что несколько необычно — тратить жизнь на беседы с бутылками и животными из семейства кошачьих. А теперь еще эти трения между мной и Уолли, да растущее высокомерие Хеликса… Я не знал, чью сторону мне принять: Уолли, Хеликса или, черт побери, свою собственную. Но я увяз по уши в этом деле и вынужден был его закончить. Так что все это время, ни в коем случае, не было счастливым.
Однажды вечером я мрачно сидел в своем мягком кресле, пытаясь хоть немного рационализировать свое существование посредством вечерней газеты. Уолли молча дулся на меня в бутылке, а Хеликс растянулся на коврике перед радиоприемником в том гиперотличном состоянии духа, какое может достигнуть только кошка. При этом он курил и время от времени махал лапой на пролетающую муху. Но в воздухе висело напряжение, которое мне вовсе не нравилось.
— Хеликс, — внезапно сказал я, швырнув газету через всю комнату, — что беспокоит тебя, старина?
— Ничего, — явно солгал он. — И перестань называть меня «старина». Это недостойно.
— Ух, ты! Да у нас тут сноб появился! Хеликс, я чертовски устал от твоего отношения. Иногда я жалею о том, что научил тебя всему этому. Раньше ты проявлял ко мне побольше уважения.
— Такие комментарии, — растягивая слова, ответил кот, — типичны для человека. Разве имеет значение, где я получил то, что имею? Мои таланты принадлежат только мне, и я имею полное право гордиться ими и свысока смотреть на любого, кто не обладает ими в такой же степени. И кто говорит? Ты думаешь, сам хорош? Только потому, что ты — член наглого племени, — и тут с его слов буквально закапало горькое презрение, — «Человек Разумный»?
Я знал, что лучше проигнорировать это. Он занимался старой забавой представителей семейства кошачьих — выставлял человека дураком. У всех людей с комплексами неполноценности аллергия на грацию. Покажите мне человека, которому не нравятся кошки, и я скажу вам, что он не уверен в себе. Кошка — символ превосходства индивидуума. И люди не впечатляют их.
— Так ты не добьешься ничего хорошего, Хеликс, — холодно сказал я. — Ты понимаешь, насколько просто было бы для меня избавиться от тебя? Я раньше думал, что у меня есть причина кормить и защищать тебя. Ты был хорошим компаньоном. Но именно был.