— Холмы… поля… Я не узнавал эту местность. Все там выглядело как-то по-другому. Трава была зеленой, но одновременно и серой. Небо было как… просто пустое место. И все было таким покойным. Я… Донзи, ты не будешь смеяться надо мной? — внезапно спросил шериф.
— Нет, черт возьми!
— Я, ну… я ел эту траву! — начал Фаррел сначала робко, но потом все более уверенно. — Все было так странно. Я вообще понятия не имел о времени. Не знаю, сколько это продолжалось, может быть, годы. Иногда шел дождь. Иногда становилось холодно, но это меня не беспокоило. Иногда наступала жара…
— Вы хотите сказать, что чувствовали все это из тех картинок?
Фаррел помотал головой.
— Донзи, я был в тех картинках.
Что же здесь получилось? — подумал Донзи. Переселение души? Телепортация? Ясновидение? Да это будет стоить не меньше десяти миллиардов'.
— Что самое странное, — задумчиво продолжал Фаррел, — все так хорошо. До самого конца. Несколько миль тянулась долина, а затем стояло огромное темное здание. Мне было страшно, но все остальные спокойно шли туда, поэтому и я шел вместе с ними. А там был какой-то парень с… с топором… он… я попытался развернуться и уйти, но не смог. Он ударил меня. Я закричал…
— И что было дальше? — спросил Донзи.
Нескольку секунд они дрожали в унисон.
— Дальше — все, — сказал затем Фаррел. — Он дважды ударил меня топором, и я очнулся на полу со сломанной рукой и увидел, что ты лежишь рядом, придавленный устройством. А теперь рассказывай мне, что произошло?
— Вы, казалось, вошли в какой-то транс. Закричали и стали метаться. Дернули за провод от наушников и стащили устройство со стола. Я успел его поймать, но воткнулся в него подбородком, и меня ударило током. Там же все было не изолировано. Все это продолжалось не больше двадцати секунд.
— Донзи, — сказал шериф, вставая с кресла, — можешь взять себе деньги, которые я вложил в эту чертову штуковину. Мне не нужно ни цента. — Он направился к двери. — Однако, если тебе удастся заработать на ней, не забудь, кто помог тебе стартовать.
Донзи рассмеялся.
— Буду держать с вами связь, — сказал он. — Послушайте… насчет того большого здания, в которое вы вошли. Вы сказали, что боялись, но шли вместе со всеми. Выходит, всем остальным там нравилось?
Фаррел задумчиво уставился на него.
— Я сказал: «всем остальным»?
— Ну, да.
— Странно. — Фаррел почесал голову неперевязанной рукой. — Ведь все остальные были овцами.
И он ушел.
Долгое время после ухода Фаррела Донзи сидел и глядел на устройство.
— Овцы, — бормотал он.
Потом встал и осторожно поставил устройство обратно на столик, быстро проверил контакты и лампы, чтобы убедиться, что все в целости и сохранности.
— Овцы? — спросил он самого себя. — При чем здесь коротковолновый передатчик и овцы?
Он убрал на место плоскогубцы, аммиачную соль, припой и флюс, повесил на гвоздик наушники, взял паяльник за жало и тут же вспомнил, что тот все это время оставался включенным. Подул на обожженную ладонь.
— Овцы! — в который уж раз повторил он.
Это был не тот случай, в каком можно было разобраться достаточно просто, как, например, почему двигатель автомобиля начинает стучать, если проехать двести миль без смазки, или что такое подъемная сила, поддерживающая самолет в воздухе. Это было нечто, что нужно испытать самому, это как напиться или влюбиться. Пока не попробуешь, не узнаешь, что это такое. Поэтому Донзи включил устройство, сел и надел наушники. Когда он уже вертел колесики настройки, в голову ему пришла ужасная мысль. Фаррел был не в себе, пока на нем были наушники. Он видел — во сне, что ли? — как какой-то парень ударил его топором, тогда он полетел со стула и, потащив за собой провод, вырубил ток. А что, если бы ток не вырубился — он бы умер, как… как овца, которой он себя ощущал?
Донзи снял наушники и пошел в спальню за будильником. Прикрепив его болтом к столу, он обернул провод вокруг звонка и протянул его к выключателю устройства. Затем тщательно установил будильник так, чтобы тот зазвенел ровно через минуту и выключил устройство. Надел наушники, подождал двадцать пять секунд, и включил устройство. Пятнадцать секунд ему потребуется. Чтобы нагреться, а затем…
С ним произошло все то же самое. Серая трава и пустое небо, отсутствие чувства времени, дождь, холод, тепло и овцы — другие овцы. Он ел траву, и ему было хорошо. Потом он был напуган и бежал вместе с остальными по дорожке, а впереди высилось темное здание. Он… но тут прозвенел звонок, устройство выключилось, и Донзи оказался в кресле, дрожащий, весь в поту. Это было плохо. Удивительно, но плохо.