Фаррел нашел его на крыльце, со стиснутыми зубами и глазами, полными недоуменного гнева. Фаррел оставил своего помощника в машине, а сам прошел в дом вместе с Донзи.
— Ну как, что-нибудь получилось? — спросил он.
— Много чего получилось. Фаррел, если вы решите застрелить Билла Келли, то это хочу исполнить я.
— Да, он скотина. Но это не наше дело. С нею кто-нибудь был?
— Я думаю, был. Но лучше вам посмотреть это лично.
Фаррел бросил на него насмешливый взгляд, а затем сел рядом с устройством. Донзи щелкнул выключателем, когда Фаррел надел наушники, затем расслабился. Он жалел, что вынужден был провести через это Фаррела, но чувствовал, что шериф должен узнать историю, которую рассказывает обломок кости. Мысли Донзи отвлеклись от образа Юли, и вернулись к картинам, которые показало устройство. Это была невероятно грязная история жестокого обращения мужчины с женщиной. Это относилось ко всему, что он делал, и ко всему, что он говорил. Юля терпела все это, и ее личность постепенно рушилась под напором этого человека. И после последнего ужасного случая она убежала от него. Причем не важно, куда, лишь бы подальше от того, кто считался ее мужем. Это было бегство в надежде на новую жизнь, и смерть явилась облегчением, когда она поняла, что никуда ей не убежать. Тавро Билла Келли лежало на ней, она не могла ни забыть его, ни жить с такими воспоминаниями. Она точно знала, что делает, когда вывернула на полной скорости руль и закрыла глаза за секунду до завершающего удара.
Устройство отключилось с громким щелчком. Фаррел поглядел на Донзи и сделал глубокий, дрожащий вдох.
— Кажется неправильным, Донзи, глядеть на такое. Я всегда знал, что Билл мерзавец, но теперь…
— Да, — сказал Донзи. — Я вас понимаю.
Фаррел снял наушники и пошел к выходной двери.
— Гарри, — крикнул он своему помощнику, — поезжай и привези сюда Билла Келли.
— Зачем? — спросил Донзи, когда он вернулся.
— Это совершенно не по закону, — почти неслышно ответил Фаррел, — но я собираюсь выдать Биллу Келли все, что ему причитается. — Он снял свой значок и положил на столик возле устройства.
Долли внезапно вспомнил, что перед тем, как Юля Уолш решила выйти за Билла Келли, она гуляла с Фаррелом. И он подумал о том, помнит ли это Фаррел, но тут же решил, что помнит.
— Фаррел, — сказал Донзи через какое-то время, — я думаю о том, другом человеке в машине…
Фаррел поднял голову.
— Ты прав… там кто-то был… у меня возникло такое впечатление за секунду до катастрофы. Я точно не знаю… но мне кажется, это был кто-то хорошо мне знакомый.
— И мне тоже, — кивнул Донзи. — Но я не могу понять это, Фаррел. Она же ни с кем не уезжала. Она не интересовалась никем и ничем, кроме самого бегства. Я не получил ни намека на то, что она с кем-то встречалась, не считая самых последних секунд.
— Правильно. И на кого он был похож?
— На вид… ну… среднего роста и… черт побери, если я помню. Но я не думаю, что встречал его прежде.
— Я тоже, — кивнул Фаррел. — И я не уверен, что это действительно важно. Если бы она убегала с кем-то, то не стала бы сворачивать с дороги. И не думаю, что она могла с кем-нибудь убегать, но… Черт, скорее всего, она просто подвозила какого-то автостопщика и была слишком не в себе, чтобы думать о нем, — неубедительно закончил он.
— Но женщина не станет совершать самоубийство вместе с незнакомцем, — возразил Донзи.
— Женщина может сделать что угодно после того, через что прошла Юля… — Его прервал звонок в дверь. — Это, наверное, Келли.
Когда Фаррел пошел к двери, то Донзи вдруг ощутил, что у него вспотели ладони. Фаррел открыл дверь, и послышался голос помощника шерифа Гарри:
— Я видел Келли, шериф. Он не сможет приехать.
— Не сможет приехать? Но почему?
Голос у Гарри был совершенно расстроенным.
— Кажется, он сошел с ума. Совершенно спятил. Изо рта у него текла пена. Он орал, что полиция должна служить обществу. Что он не станет выполнять приказы кучки бандитов. Что если вы хотите увидеть его, т явитесь сами и докажите, что он совершил какие-то преступления. И все в таком духе, сукин он сын…
— Ладно, — сказал Фаррел. — Забудь об этом, Гарри. Можешь быть свободен. Я поеду в город, когда закончу здесь. — Он с треском захлопнул дверь. — Донзи, мы должны разделаться с этим парнем.
Донзи не понравилась ледяная усмешка на лице грузного, всегда спокойного шерифа. И его огромные руки, прикреплявшие на место значок, почти не дрожали.