— Ну, да, и туда же ведет замурованная дверь, защищенная невидимым лучом!
— Генри, — сказал я, — раз ультрафиолетовый луч сторожит ее, значит, дверь открывается. И если туда идет провод, то мы должны ее открыть.
Генри кивнул и пошел к окну за моим маленьким проектором ультрафиолета. Мы установили его, чтобы обмануть луч, охраняющий дверь, точно так же, как сделали с окном, а затем взялись за дело. Мы ощупали каждый дюйм двери. У самого косяка была пластинка, отрезанная от остального дерева явственной трещиной. Я нажал рукой на пластинку, та чуть подалась и дверь беззвучно раскрылась внутрь.
— Приготовь пистолет, — громко сказал я, затем шагнул к Генри и зажал ему рот рукой, прежде чем он успел спросить: «Какой пистолет?» — Там может кто-нибудь быть, — прошептал я.
Генри кивнул и направил свет фонарика в открытую дверь. Мы осторожно вошли внутрь. Я дернул Генри за рукав, сделал шаг назад и заклинил притвор, чтобы дверь не смогла закрыться.
— Я видел много фильмов с Карлоффым[16], - пробормотал я.
Но комната оказалась пустой. Она была крошечной, чуть больше кладовки.
— Фью-у-уть! — просвистел Генри. — Ты только взгляни на это!
То, что мы увидели, обрадовало бы любого специалиста по электронике. Осциллограф с восьмидюймовым экраном. Вольтметр для электронных ламп. Самый большой и необычный мультиметр из всех, что я видел. Электронное управление источником питания. Рулоны и мотки экранированных проводов всех видов, цветов и толщины. Чистые платы. Кнопки, циферблаты и трубки, трубки, тянущиеся до самой двери. Тщательно выполненный приемопередатчик. Покрытый бакелитовой мастикой рабочий стол с расположенными вокруг него электрозетками для разных стандартов напряжения. Большое разноцветное скопище сопротивлений и емкостей. И большой промышленный испытательный стенд. Помещение от пола до потолка было буквально забито электронными сокровищами.
— Я люблю свою жену, — пробормотал я, — но… Ты только посмотри, что тут есть!
Когда мы немного пришли в себя, Генри спросил:
— А фен все еще включен?
— Да, — кивнул я.
— Значит, вот это и есть передатчик луча, — и он указал на раму с гроздью светящихся ламп и тихонько гудевшим огромным трансформатором.
— Ты только взгляни на это спагетти, — сказал я. — И все тут аккуратно приварено, нигде нет следов пайки.
— А вот это приемник или преобразователь, — продолжал Генри, ткнув рукой на маленькое устройство на столе с двумя серыми клеммами. — Чего бы я только ни дал…
— Я понимаю, это трудно, — криво усмехнувшись, сказал я, — но давай-ка не забывать о нашем деле. Давай поглядим, что это такое.
Коротко говоря, тесты, которые мы провели с устройством, были не только утомительными, но могли оказаться и опасными. Но сам принцип, — когда мы, наконец, поняли его, — был поразительно прост. Не хотелось бы мне получить задание рассчитать такую сложную гиперболическую антенну для передачи, но приемник был простым, как Колумбово яйцо. Скопировать его было бы легче легкого, если вы уловили идею. У самого луча была фиксированная частота, сложные гармоники и невероятная мощность в фокусе.
Могу лишь сказать, что, глядя на все это, я тут же вспомнил военное время, когда талантливые парни придумывали такие устройства, которые считались невозможными во всех книгах.
Через час напряженной работы мы, наконец, определили конфигурацию волны, появлявшейся на выходе.
— Вот так, — сказал я.
— И все это твое, мой талантливый друг, — сказал Генри, глядя, как на экране осциллографа мерцает и извивается сложная конфигурация. — Мне даже хочется полить все это кетчупом и сожрать с потрохами. Ну, вот, мы все определили — и что теперь?
Я смотрел на экран. Это было устройство для гипноза с автоматически изменяющимся трехмерным эффектом.
— Единственное, что я могу придумать, так это развернуть его на сто восемьдесят градусов и вторично излучить в ту же точку, как и первоначальный луч, пока они не уравновесят друг друга. Или пока взаимно не уничтожат друг друга, ликвидируя весь тот вред, что причинили. Но нам нужно… э-э… на ком-нибудь его испытать.
Глаза Генри вспыхнули.
— Проще просто разбить его.
— Но сначала мы должны кое-что сделать, — сказал я.
— К чему такие хлопоты? Ты получил свои знания. Девочки наши в порядке, а Уикерхэм мертв. Все уже закончилось. К тому же, я хочу есть и спать, потому что утром нужно идти на работу… Он на секунду прервался. — Годфри, тут что-то странное. Я почему-то не помню, на кого мы работаем теперь, когда Уикерхэм…
16
Борис Карлофф — знаменитый голливудский актер, снимавшийся в фильмах ужасов, в частности, в нескольких фильмах про Франкенштейна и Дракулу, в 1930–1940 г.г. (прим, перев.).