— Не волнуйся об этом, — тихонько сказал я. — Мы должны еще кое-что сделать. Нужно инвертировать этот луч.
— Но зачем? — развел он руками.
— Пожалуйста, Генри. Сделай это для меня. Только разок, — умоляюще сказал я. — Ради всех святых! Мы уже зашли так далеко, так что, давай, все закончим.
— Ладно-ладно, — пробормотал Генри. — Будь по-твоему. Ты еще хуже, чем был Уикерхэм. — Он достал часы и зевнул. — Без четверти… — И тут глаза его стали круглыми. — Годфри! Уже без четверти шесть! Уже утро! Девочки… они же сойдут с ума!..
Он бросился к столу, где стоял телефон, схватил трубку и поднес ее к уху, ожидая гудка. И я увидел, как он внезапно побледнел, закатил глаза и рухнул на пол, утащив за собой телефон. Я наклонился, поднял телефон и огляделся, ища, куда бы его поставить, не нашел и оставил на полу. Потом поднял трубку.
— …и общее количество 6SJ7, — послышалось в трубке. — Вы изготовили мне раствор серебра?
— Да, сэр, — ответил другой голос.
— Хорошо. К одиннадцати утра жду груз.
Щелчок, и трубка стала мертвой. Я осторожно положил ее на телефон.
Голос Уикерхэма! Очевидно, он разговаривал по телефону из своего офиса, а Генри снял трубку запараллеленного аппарата и услышал голос человека, который — как он был уверен, — уже мертв. А для Генри было бесконечно важно верить в смерть Уикерхэма. Это было просто жизненно важным для него.
Я опустился на колени, жалея Генри больше, чем можно описать любыми словами. Бедный весельчак Генри! Парень просто не заслужил такого, не было готов принять это.
Я стал растирать ему руки. Внезапно он приподнял голову и захлопал глазами.
— Спи, — тихонько сказал я. — Спи дальше.
Возможно, он ослаб физически и эмоционально, а может, этому способствовал гипноз, но он почти сразу же заснул. Я подложил ему под голову рулон пористой резины, и он лег на нее, как на подушку. Но тут же широко раскрыл глаза и сказал:
— Он же должен быть мертв!
— Конечно, конечно, конечно, — еле слышно прошептал я.
И Генри окончательно уснул.
Затем я вернулся к столу и принялся за работу.
Перед глазами у меня все расплывалось, но я не обращал на это внимания. Когда стало совсем уж плохо, я вышел из комнатушки в салон и принялся ходить взад-вперед, просматривая в уме схемы. Затем вернулся к работе. Ноги у меня затекли, голова кружилась, и, вдобавок, я хотел есть.
Но я закончил перестраивать установку и подключил ее к фену. Все вроде бы работало. Луч новой конфигурации должен исправить то, что натворил с людьми прежний. Теперь нужна была только морская свинка для опыта.
К этому времени я уже совершенно разобрался в установке, и меня терзала зависть, потому что тот, кто создал ее, был гораздо талантливее меня. И одновременно, это было самое опасное изобретение в истории Человечества. Куда хуже, чем наркотики, потому что наркотики противоречат логике, а это устройство использовало ее, но в противоположном направлении. И действие ее было сильнее всяких доказательств противоположного.
Что же делать? На ком провести испытание? Как специалист по электронике, я знал, что она сработает, но я не был психиатром, чтобы быть точно уверенным в результате. Была Мари. И Кэрол — боровшаяся с какими-то странными страхами. И Виджет. И Генри.
Я опустил взгляд на Генри, свернувшегося клубком на полу, такого жалкого и бессильного. Я мог подставиться под луч сам — но откуда мне знать, какое у меня самое заветное желание… и что именно я приму за действительность? Кто вообще знает такое про себя? На Генри луч подействовал так, что он стал против дальнейших исследований — очевидно, он хотел удалить негативные результаты сильнее, чем исследовать их причины. Так что у меня оставался лишь один вариант. А поскольку Генри уснул сам, то поверил бы всем изменениям, а если бы я сейчас разбудил его и попросил провести опыт на мне, он явно бы отказался. И я мог судить, какие в нем произошли перемены, а откуда мне знать, какие перемены произошли бы со мной? Может, я забыл бы обо всех сделанных здесь открытиях, а ухватился бы за какую-нибудь тайную мечту?
Нет, на мне лежит слишком большая ответственность. Я не могу испытывать аппарат на самом себе. Значит, на Кэрол? От одной только мысли об этом меня охватил ужас. Мари?.. Но она моя сестра.
О, как все это трудно. Никто не должен вставать перед подобным выбором.