Виджет?
Умная и серьезная, порой такая взрослая, но все равно ребенок, ребенок, каких мало.
Так почему не Виджет? Я обкатал в уме эту мысль. Разве осциллограф не показывал, что я могу инвертировать луч? Я мог начать с малой мощности и постепенно усиливать ее буквально по микронам. Чего же я тогда боюсь?
Меня тут же переполнило отвращение к самому себе. Слишком многого я не знал. Конечно, я знал кое-что о физиологии мозга, чтобы прикидывать, что произойдет. Но в том-то и дело, что всего лишь прикидывать.
Страх мой совершенно неуместный. Конечно, все они должны стать нормальными, независимо от того, с кого я начну. Но… вдруг отказ. Какая-нибудь маленькая ошибка. И в результате Кэрол с признаками слабоумия. Или Виджет — кретинка? Или Мари — параноик? Или Генри, который будет пускать слюни и его нужно будет до конца жизни кормить с ложечки?..
Генри… Он никогда не выглядел на свой возраст, а теперь, спящий, и вообще был похож на девятилетнего мальчишку — правда, на мальчишку с двухдневной щетиной.
Я принял решение спокойно и без всяких усилий. Просто внезапно я понял, что первым будет Генри.
— Давай-ка, парень… Давай, старина, — бормотал я, взял его под мышки и с усилием подняв с пола. Он встал на ноги, навалился на меня и побрел туда, куда я его повел. Я вывел его из комнатушки в салон, сказал: «Садись», пихнул в грудь и усадил в кресло. И вот тогда он стал просыпаться.
— Что ты задумал? Я в кресле… Эй! Годфри! Что ты делаешь? Ты же суешь меня под луч!.. — И он принялся отбиваться, бормоча: — Ты просто сошел с ума… Уикерхэм мертв, а ты спятил. Не нужно этого делать…
После этого он уже ничего не говорил, а просто пытался встать. Я не бил его, а лишь пихал обратно в кресло, несмотря на то, что он, размахивая рукам и, довольно чувствительно ударил меня. Затем сунул ему руку под подбородок так, что у него клацнули зубы, и нажал. Голова его откинулась так резко, что я даже испугался, что сломал ему шею. Все-таки я обошелся с ним весьма резко. Я сделал шаг назад, пытаясь отдышаться после нашей возни. Он пошевелился и застонал, на губах у него выступила кровь, поэтому я понял, что с ним все в порядке, просто он прикусил язык.
Прихрамывая, я бросился в маленькую комнатушку и включил устройство. Загудел вентилятор фена.
Я смотрел на экран осциллографа, и, когда волновое отображение луча полностью сформировалось, переключил пластины инвентора и стал постепенно добавлять усиление сигнала. Когда на мерцающем экране появилась новая конфигурация, я щелкнул главным выключателем и выбежал к Генри.
Он снова спал, спал вроде бы обычным сном, со счастливым выражением лица. Нижняя губа его немного отвисла, и из уголка рта вытекла тонкая струйка крови. Я потряс его, и Генри мгновенно проснулся, открыл глаза, усмехнулся, но тут же вздрогнул.
— Годфри! Что случилось? — Он провел рукой по губам, уставился на кровь на пальцах, затем перевел испуганный взгляд на меня.
Потом вскочил на ноги и с диким видом осмотрелся.
— Годфри! Где мы? Что мы здесь делаем? Что со мной произошло? Это что, больни… Да нет, не похоже. Сейчас уже утро?..
Он пошатнулся, и мне пришлось усадить его обратно в кресло, поскольку ноги у него дрожали. Он вернулся в кресло, даже ничего не заподозрив. Кровь на подбородке казалась ярко-красной на фоне бледного лица. Я нашарил в кармане носовой платок и вытер ему лицо.
— Что ты помнишь последнее? Я расскажу тебе, что случилось потом.
— Что помню… Я не могу… я был… — он наклонился и схватился руками за лоб, выплюнул изо рта кровь и пробормотал: — Я шел по дороге, направляясь к тебе домой… Меня что, сбила машина?..
— А что было перед тем, как ты ушел из дома? Ты помнишь это?
— Конечно, — медленно проговорил он. — Мари… она беспрестанно говорила о… о том случае в «Альтаире, когда я ударил… вернее, она придумала, что я ударил…
— Ну, да, — прервал я его. — все ясно. Сейчас расскажу тебе остальное. Только последний вопрос: где сейчас Уикерхэм?
— Что за глупости? Н-ну… Наверное, дома или у себя в лаборатории… Но почему ты спрашиваешь?
Я понял, что все это время даже не дышал, и сделал глубокий, облегченный вдох.
Все вышло, как надо. Противоположный по фазе луч стер предыдущий эффект. Одновременно он стер и остальные воспоминания, но это не страшно. Это как после удара током. Пот бежал у меня сзади по шее, пока я думал о том, что могло бы произойти, не догадайся я увеличивать мощность постепенно. Но как без дальнейших экспериментов можно определить воздействие на разных людей? Больше или меньше будет сопротивляться мозг женщины? Ведь в случае неудачи можно увидеть, как твоя любимая сходит с ума. А предварительные опыты заняли бы слишком много времени.